Первый снег. Глава 6
Глава 6
Глоток вина
Примерив сапог к собственной ноге, Арольн выругался, отбросил его в сторону и принялся отчаянно откидывать камни и обломки. Отыскав среди завала черенок от метлы, Арольн принялся усердно орудовать им, подпирая им мебель. Не в силах наблюдать за этим и видя страх в движениях эльфа, Обифримол велел Нике ждать его, а сам тоже поднялся на баррикаду.
— Оби, ну что ты творишь!.. – возмутился Арольн, заметив его. – Здесь не место детям!
— Нерольн здесь? – спросил Обифримол совершенно взрослым тоном, и Арольн вздохнул.
— Возможно. Я не знаю, но нужно проверить, — он подпер метлой длинную тяжёлую лавку, застрявшую в завале.
Обифримол тоже ухватился за неё, и вдвоём они сдвинули её с места. Под лавкой оказалась небольшая полость в камнях и досках, из которой торчала знакомая нога без сапога, в стёртом сером шерстяном носке.
— Неро! Неро, как же так!.. – Арольн опустился на колени и принялся раскапывать дальше, и Обифримол помогал ему до тех пор, пока они не вытащили всего Нерольна из-под досок. Лицо его, бледное как мрамор и ободранное обломками, ничего не выражало, глаза были закрыты и всё тело обмякло, но Обифримол с первого взгляда понял, что Нерольн был жив.
— Не-ольн!.. – позвал он, всхлипнув. – Не-о-ольн!..
— Очнись! Очнись, брат! Как я ненавижу твою смелость! Очнись! – Арольн схватил Нерольна за плечи и тщательно встряхнул его, отчего голова Нерольна безвольно стукнулась о доски под ней. Это его движение внезапно заполнило всю душу Обифримола жутким гневом. Он со всей силы вцепился в запястье Арольна когтями и оторвал его руку от плеча Нерольна, а потом отчаянно зарычал сквозь слёзы.
— Ты что?! – изумился Арольн, отдёргивая руки.
— Не тряси! – взвизгнул Обифримол. – Нельзя трясти! Плохо будет!
— Хорошо-хорошо! Тише, Оби, тише, всё в порядке! – Арольн осмотрел свою расцарапанную руку. – Так нельзя.
Его тихий, серьёзный голос подействовал на Обифримола сильнее, чем любой окрик.
— Нельзя нас кусать и царапать, — повторил Арольн и нащупал пульс на запястье Нерольна, опасливо поглядывая на юного фольена. – Он жив. Всё в порядке.
Вытащив из сумки флягу, эльф плеснул воды прямо на лицо брата, но тот не отзывался. Тогда Арольн принялся внимательно осматривать его. Обифримол тем временем только виновато дёргал мокрым носом, осознавая, как резко он только что обошёлся со своим покровителем и как грубо на него зарычал…
— Он вроде довольно цел, немножко подлатать надо. Похоже кто-то рубанул его по ноге, видишь, рана… Не кровит пока, значит, всё в порядке. Придётся сменить маршрут. Надо зайти к нашему полевому врачу. Людям я не доверяю, а наш лекарь сможет сделать всё, что нужно. Иди за мной, Оби, и девочку не теряй.
Арольн встал, потом бережно поднял обмякшее тело Нерольна и закинул его к себе на плечо.
— И не рычи на меня, — велел он Обифримолу. – Я знаю, что делаю. Возьми вон его сапог лучше.
Обифримол виновато кивнул и подобрал сапог. От порыва его гнева не осталось и следа, только слёзы снова покатились по мордочке. Нельзя было так поступать, отец всегда шлёпал его, когда он рычал на взрослых. Позвав Нику и снова взяв её за лапку, чтобы она не отставала, Обифримол засеменил вслед за Арольном обратно в сторону дворца по Королевской улице. Голова Нерольна и его чёрные от сажи и крови руки раскачивались на каждый шаг, и Обифримолу стало донельзя страшно смотреть на это. Не давая девочке сбавлять шага, он постарался поравняться со своим старшим другом чтобы не видеть бесчувственного тела Нерольна. Они шли не долго, но голод и усталость давали о себе знать, и Обифримол не ныл только из уважения к Арольну и Нерольну. Его пушистые щёки были совершенно мокрыми от слёз, но плакал он беззвучно, так, чтобы Арольн не заметил.
Они остановились у раскинутого прямо на улице, в одном из проулков, полевого госпиталя. Прихожую одного из жилых домов использовали теперь в качестве операционной, остальных перевязывали прямо на мостовой. Арольн спорил и говорил довольно долго, но наконец его увели куда-то внутрь дома, а Обифримолу и его молчаливой спутнице оставалось только терпеливо ждать. Когда эльф вернулся, два маленьких фольена сидели, прижавшись друг к дружке, у стены дома и ждали своей участи.
— Всё хорошо, — сказал Арольн, присев перед ними на корточки. – Всё в порядке. Вы поди голодные?
— Очень, — тихонько выдал Обифримол.
— Не плачь, — попросил Арольн. – Всё будет хорошо с нами. Нерольн поправится. Лекарь сказал, что он неплохо отделался. Пара рёбер сломаны и рана на ноге, похоже его действительно ранили чем-то вроде алебарды или длинного меча. Но рана чистая и похоже клинок не был смазан ядом, как иногда делают. Всё вправят и зашьют, Эннаталь нам поможет. Держите пока.
Он достал из поясной сумки два сырных пирожка, завёрнутых в вощёную бумагу. Ника не обратила на него никакого внимания, но Обифримол взял оба пирожка и после нескольких фраз на фольенском сумел уговорить Нику взять в лапки один из них. Арольн молча сел перед ними на мокрую мостовую и стал наблюдать как они едят, дожидаясь чтобы его позвали забрать Нерольна.
— Придётся твою одежонку уже стирать, — заметил эльф, тоскливо разглядывая перепачканного Обифримола.
— Прости… — прошептал юный фольен, продолжая ронять слёзы на свой пирожок.
— Эй, ну, не плачь, выше нос! — Арольн ласково приподнял его крошечный подбородок пальцем, чтобы заглянуть в мокрые глаза мальчика. – Всё постираем, это совсем не проблема! Я понимаю, что ты очень испугался. Но мне нужно, чтобы ты был сильным сейчас, пока мы не доберёмся домой. Мне нужна твоя помощь.
— Хо-ошо, — выдавил Обифримол, жадно втягивая в грудь воздух.
— Сделай пару глубоких вдохов и водички попей, обычно это помогает, — посоветовал Арольн, и юный фольен вздохнул, прикрыв глаза.
* * *
Спустя около четверти часа одна из сестёр милосердия вышла на крыльцо, поддерживая под руку еле ковылявшего Нерольна.
— Лорд Эйнанроэ! – крикнула женщина и заметила Арольна, сидевшего чуть в стороне на земле. – Будьте так добры поспешить!
Арольн вскочил на ноги, быстро принял брата, закинув его руку себе на шею и взял протянутый ему свёрток с одеждой.
— Дальше сами, вы справитесь. Кто там следующий?! – снова повысила голос сестра, окинув взглядом толпу, и почти сразу отозвались несколько голосов.
— Ну, что, жив? – Арольн отвёл брата в сторону и усадил его на землю рядом с Обифримолом.
— Голтэ Эверэ, зачем они только подняли меня на ноги… — Нерольн привалился к стене, откинув назад голову и часто дыша пересохшим ртом.
— Тоже не знаю, — признался Арольн. – На воды.
Дрожащей рукой Нерольн принял флягу, отхлебнул из неё пару раз и уронил руки на колени.
— Холод собачий, куда они мою одежду дели? – возмущённо прохрипел Нерольн, кутаясь в длинную порванную рубаху, единственную оставленную на нём одежду. – Ещё и дождь…
— Вот, погоди, — Арольн развернул выданный ему свёрток и протянул брату его бурую стёганую куртку и брюки. – Прости, всё кровью залито, но хотя бы до дома сможешь добраться.
— Голтэ Эверэ, нельзя так унижать эльфийское достоинство… — негодовал Нерольн, медленно одеваясь. – На улице, вот так…
— Ну не ной, главное, что ты в сознании, — заметил Арольн, устало улыбаясь. Нерольн кинул на него испепеляющий взгляд и запахнул куртку.
— Вставай, думаю, нам стоит выдвигаться, тебе пора домой, — сказал Арольн, сворачивая его кольчугу и складывая её в оставшуюся рубашку.
— Нам же не на чем доехать домой?.. – осведомился Нерольн тихо.
— Нет, придётся идти пешком, — Арольн вздохнул. – Насколько вероятно то, что ты сможешь допрыгать до башни хотя бы на одной ноге?.. Я помогу, конечно!
— Где мы вообще? – Нерольн окинул мутным взглядом улицу и толпившихся кругом мокрых людей. – О, во имя всех богов этой вселенной, у нас есть дома горник?..
— Есть, бутылка целая, — усмехнулся Арольн. – Мы на улице Рыбьей кишки, вон туда Площадь ремёсел, туда Королевская улица. Кишка просто продолжение Рыбной улицы.
— А-а, — протянул Нерольн. – Отсюда… даже не знаю…
— Я могу попробовать тебя понести, — предложил Арольн. – Только это мы долго будем идти, ты всё-таки не пёрышко, а на плечо я тебя положить не могу, ты будешь вопить.
— Не буду я вопить! – возмутился Нерольн. – Но и делать так… не надо… Лучше долго, но без… лишних приключений.
— Хорошо, тогда повернись, я попробую взять тебя на руки. Давай, руку мне на шею и держись, — Арольн подхватил брата под спину и колени, вскинул его по удобней под его сердитые стоны и встал.
Обифримол схватил рубашку с кольчугой и оставленное на земле оружие Нерольна, и вскоре вся компания направилась вниз по Королевской улице к стенам города. Арольн старался шагать быстро, чтобы его руки не успели устать за время пути, поскольку он чувствовал сколько сил отнимала у Нерольна боль и сколь малым он мог помочь в этом путешествии до башни. Волнение за Эннаталь не давало покоя, мешаясь с тревогой за брата, но Арольн чувствовал, что с ней всё в порядке. Он понял бы, если бы с ней что-то случилось, пока она была спокойна и возможно давно сидела дома, грелась у печки и готовила на ужин какую-нибудь вкусную еду…
Самой трудной частью маршрута оказалась неровная, стоптанная лестница в башне. Не видя ступенек, Арольн полагался на мышечную память и на ощупь чтобы не споткнуться, и ему удалось добраться до верха и донести Нерольна. Поставив брата на землю и позволив ему прислониться к стене, Арольн отпер двери и впустил всех внутрь. Введя Нерольна в квартиру и уложив его на пол посреди комнаты, Арольн отворил одно из окон, скинул кольчугу, сапоги и своё обмундирование, и принялся затапливать камин. Нужно было как можно быстрее согреть промозглую комнату в башне, поскольку от дождя все стали совершенно мокрыми и дрожащими. Дрова, как назло, тоже отсырели, но после нескольких попыток пламя всё-таки занялось, и Арольн поставил в камин кастрюльку молока для юных фольенов.
Он принёс Нерольну воды, хлеба и бутылочку голубого горника[1]. Проследив, чтобы он не выпил больше чайной ложки и заел лекарство хлебом, Арольн отобрал бутылочку и наконец позволил себе несколько успокоиться. Нужно было остановиться и подумать обо всём, что случилось и что ещё предстояло сделать. Обифримол привёл Нику и усадил её перед огнём греться и сушиться. Арольн уговорил их переодеться во что-нибудь сухое и лечь спать. Дав обоим по стакану согревшегося молока и устроив Нике лежанку в кресле, Арольн оставил их отдыхать, а сам подошёл к распластавшемуся на полу Нерольну.
— Где твоя чистая одежда? – осведомился он тихо, наклонившись над братом.
— В ящике у стола, вон там, — Нерольн вяло махнул рукой в сторону тёмного угла за камином, подле письменного стола. – Найди мне что-нибудь не очень узкое…
Арольн принялся перекладывать его вещи в поисках подходящей перемены одежды, пока не отыскал рубашку из мягкой, тонкой шерсти. Усадив брата, Арольн помог ему переодеться, а потом перетащил его на матрас у стены, где была и подушка, и одеяло, и где Нерольн мог наконец согреться и расслабиться. Обифримол и Ника тем временем послушно улеглись спать, и в комнате стало совсем тихо.
— Дышишь теперь? – спросил Арольн, присев перед матрасом Нерольна на корточки и поставив рядом с ним зажжённую свечу.
— Дышу, — отозвался Нерольн и поглядел на свои чумазые руки.
— Сейчас, — Арольн поднялся и отправился за плошкой, чтобы вымыть брату руки и лицо. – Мелкие спать легли, я тебе пока что-нибудь поесть найду.
Нерольн ничего не ответил, только закрыл глаза.
Арольн нагрел воды, оттёр его руки и лицо, а потом принёс полбуханки белого хлеба и кефира, чтобы Нерольн мог получить хоть какой-то ужин.
— Ну, теперь осталось только отлёживаться, — заявил Арольн. – Поспи, наверное, к утру ты очухаешься.
— Посмотрим, — хмыкнул Нерольн. – Меня давно так не били.
— На тебя целая стена обрушилась что ли? – осведомился Арольн.
— Что-то вроде того, — подтвердил Нерольн. – Сыпалось много и долго.
— М-да… завтра будет понятно насколько сильно ты пострадал.
— Угу, — Нерольн вытянулся на матрасе. Арольн притащил для него плед, накинул его на брата поверх одеяла, поскольку Нерольн всё ещё немного дрожал, и принёс чашку чая с травами.
— Оби цел? – спросил Нерольн тихо.
— Вполне себе, — отозвался Арольн. – Выпей.
Нерольн осторожно приподнялся на локте и взял чашку трясущейся рукой.
— Хорошо, — прошептал он. – Я дал ему свой нож, он не хотел уходить в подземелья… Он же такой маленький…
— Этим ножом он мне жизнь спас, — заметил Арольн. – Саданул одного из моих противников под колено, когда сбежал из подземелий где-то в середине дня. Потом я отправил его обратно.
Нерольн ничего не ответил, только потянул немного чая.
— Он смелый… и смышлёный, — выдохнул эльф. – Надо же…
— Ты что, плачешь?! – изумился Арольн.
— Ты видел его глаза? Ты видел, как он смотрит на нас? Он верит в нас как в богов, он ждёт что мы защитим его… — продолжил Нерольн, игнорируя его восторг.
— Такова натура детей, брат, — фыркнул Арольн. – Они думают, что взрослые — божества.
— Я не думал, что это случается не только с родителями, — произнёс Нерольн.
— У него в жизни совершенно никого нет, кроме нас, — сказал Арольн, усаживаясь поудобней и протягивая брату носовой платок. – Поэтому он так на нас смотрит.
— Детёныш, — Нерольн вытер щёку ладонью.
— На, выпей вина немного, успокоить нервы, тебя сегодня неплохо потрепали, — заметил Арольн, и Нерольн принял бокал. Он сделал глоток, потом наморщил переносицу.
— Что, не разбавленное? – возмутился он.
— Там немного, а тебе надо, — отозвался Арольн.
— Ладно, — Нерольн сделал ещё один небольшой глоток. – Только я ведь ещё сентиментальней стану…
— Ну, вот и успокоишься. Ната вообще говорит, что плакать полезно, очень даже полезно, для всех, и для детей и для взрослых.
— Ната, — вздохнул Нерольн.
— Ну, что я сделаю, она права!.. – Арольн вздохнул.
— Ладно, оставь меня пока в покое, — попросил Нерольн, делая ещё глоток вина.
— Зови, если что понадобится, — сказал Арольн и ушёл к кухонному столу, сделать себе чай. Он наблюдал за Нерольном краем глаза, ожидая узнать, что он намеревается сделать. Допив вино, Нерольн поставил бокал на пол возле матраса и лёг, отвернувшись к стене. Дрожь прошла, и он спокойно дышал теперь под одеялом. Арольн, всё ещё не раздеваясь, присел на табурет и стал ждать. Обифримол и Ника не подавали признаков жизни, очевидно, они тоже крайне устали и наконец заснули. Просидев в густых сумерках около сорока минут и выпив чашку чая, Арольн бесшумно поднялся, выбирая самые не-скрипучие половицы прошёл в коридор, по пути заглянув за плечо Нерольна и удостоверившись, что он заснул, натянул на ноги сапоги, набросил на плечи плащ и так же бесшумно вышел за дверь. Заперев замок, Арольн сбежал вниз по каменной лестнице, удовлетворённо вздохнул и зашагал прочь.
* * *
Дома пахло картошкой и мясом, и даже какими-то фруктами. Арольн отворил дверь, втянул в грудь тёплый, пропитанный жизнью воздух, и крикнул привычное «Ната, я дома!». Он сбросил сапоги и мокрый плащ, стянул с себя куртку, ремни с оружием, разделся до нижней сорочки и поймал в объятья Эннаталь.
— Я вижу ты цел? – спросила она, оправляя его растрёпанные волосы.
— Цел, — Арольн улыбался. – Нерольна ранили, отлёживается на башне. Он пока заснул, выпил горника, должен проспать часов восемь, так что я его там оставил.
— О, надо же… — Эннаталь вздохнула. – Сильно ранили?
— Порезали ногу, наверное, с мою ладонь длиной рана, да ещё на него стена упала или что-то в этом роде, три ребра сломал, — пояснил Арольн устало.
— Кошмар какой! Я сделаю вам ту мазь, которую моя мама делала, очень помогает снимать боль и воспаление, — сказала Эннаталь, оглядываясь на сброшенную на пол одежду. – Пошли поешь, я как раз ужин приготовила.
— Спасибо! – обрадовался Арольн. – Да, и надо будет что-нибудь такое сделать, чтобы я мог отнести Оби и… его новой не то подруге, не то сестре, что-то съедобное. Ты ведь знаешь, я совершенно не умею готовить, я могу сжечь абсолютно всё, а им есть надо…
— Что за подруга? – заинтересовалась Эннаталь, раскладывая на тарелке Арольна картошку, мясо и нарезанный и посыпанный сыром помидор.
— Я ещё не выяснил толком. Маленькая девочка, тоже фольен, похоже ему ровесница. Он её в подземельях подобрал, умолял помочь ей, её мать Отрешённые убили, судя по всему, — сказал Арольн. – Она пока ни слова не сказала, может, отходит ещё от потрясения.
— Скорей всего, — согласилась Эннаталь и, поставив перед ним тарелку с ужином, пошла к леднику и достала оттуда бутыль вина.
— Работы много… — вздохнул Арольн.
— Однозначно. Будет слишком тяжко, приводи её сюда, или Оби. Я могу с ними посидеть, позаниматься, — заметила Эннаталь, наливая мужу бокал красного вина.
— Хорошо… — Арольн принял бокал и сделал глоток. – Спасибо, дорогая, я не знал, насколько сильно я проголодался!
— Ешь, потом надо будет отдохнуть хоть немного, — Эннаталь улыбнулась. – Ты ведь с пяти утра так и бегаешь?
— Угу, — отозвался Арольн с набитым ртом.
— А Нерольна не стоит так оставлять, наверное… Горника может не хватить, будет больно, он проснётся, будет ждать тебя, — заметила Эннаталь, сев напротив него за обеденный стол. Она поправила свечи на столе, потом одёрнула чистенькую голубую скатерть.
— Ну, я дал ему вина, очень уж этот бой расстроил его нервы, а действие горника удваивается, если принять его с алкоголем… — заметил Арольн виновато.
— Аро! – возмутилась Эннаталь. – Нехорошо так поступать!
— Он взрослый человек, должен был понять, что пьёт вино после горника! К тому же, это единственное, что пришло мне в голову!.. – Арольн устало взмахнул руками.
— Всё равно. Он ведь доверяет тебе, — Эннаталь вздохнула.
— Я не могу больше думать, — сказал Арольн, потирая переносицу. – Совсем не могу…
— Ведь ты очень умный, просто ты любишь пользоваться первым пришедшим тебе в голову умозаключением и не придумывать других, более качественных вариантов, — упрекнула его Эннаталь.
— Ну не могу я от этой привычки избавиться! – воскликнул Арольн расстроенно. – Я ведь стараюсь! Просто я уже после всего осознаю, что сделал что-то неправильно и должен был бы ещё подумать!..
— Прости, — Эннаталь покачала головой. – Я не хотела тебя огорчать. Просто я боюсь за твои отношения с Нерольном…
— Ничего с ними не случится, — легкомысленно отозвался Арольн. – Мы прожили вместе уже четыре сотни лет и ничего, до сих пор не рассорились. Он многое может пропустить мимо ушей только потому, что считает меня маленьким младшим братом, не способным на по-настоящему серьёзные поступки. Он не перестанет мне доверять от того, что я дал ему горника с вином.
— В какой-то момент он что-нибудь да поймёт, — заметила Эннаталь тихо. – Тебе стоит быть с ним поосторожней. Ради меня.
— Я постараюсь, — пообещал Арольн, тоже понизив голос.
— Хорошо, будем надеяться, что в этот раз Нерольн не проснётся, — Эннаталь погладила его руку. – Голтэ Эверэ, кто тебя так расцарапал? На тебя кошка нападала что ли?
— А, нет, это Оби, — Арольн поглядел на свою руку. – Он… он, кажется, очень испугался, когда я попытался привести Нерольна в чувство, встряхнув его, и схватил меня когтями… Я, честно, и не знал, что у него есть такие когти, может, он их в лапке прячет, как кошки?
— Может быть, — Эннаталь покачала головой. – Нехорошо, надо обработать, и с Оби поговорить.
— По-моему он уже всё понял, он извинялся, — заметил Арольн. – Он, кажется, сам от себя такого не ожидал.
— Хм, хорошо, но всё равно обсуди с ним это ещё раз, — посоветовала Эннаталь.
— Угу.
Несколько минут они молчали, потом Арольн спросил:
— Как ты тут? Как малыш?
— Я хорошо, когда ты ушёл, я подождала чтобы понять, что же такое происходит, узнала у соседей, что на город напали, но решила с ними подождать ещё. Мы попили кофе у Ноорэнроэ, и не бойся, я была в плаще, никто ничего и не заметил бы! Так как все подходы к площади Аптекарей были закрыты, мы остались ждать ещё, а потом всё начало успокаиваться, так что мне даже не пришлось уходить в подземелья. Там ужасный холод и сырость, плохо и для меня, и для ребёнка, и для нашей репутации, которую мы так старательно защищаем. Видишь, всё прошло хорошо, и всё снова спокойно. Я даже смогла купить мясо на ужин, — объяснила Эннаталь, улыбаясь своей особенной улыбкой. Улыбка эта, заботливая и тёплая, с новым, материнским огоньком в глазах появилась у неё всего несколько месяцев назад, и Арольну она чрезвычайно нравилась.
Чем ближе подходил срок рождения ребёнка, тем больше Эннаталь занималась собой, домом и устройством детской и тем меньше заботилась о заботах мужа. Она не переставала готовить для него, не переставала спрашивать, как дела, не переставала слушать и уделять ему так нужную ему ласку, но слушала она теперь в пол-уха, с этой особенной улыбкой на губах, со взглядом, уходящим вглубь себя, и иногда вовсе отвлекалась от беседы, переводя внимание на собственные ощущения. Арольну ещё предстояло до конца свыкнуться с этим уменьшенным вниманием к собственной персоне, но даже последний месяц принёс в их отношения улучшения.
— Ну, что ж, я рад, что всё обошлось, но, пожалуйста, будь осторожней, — попросил Арольн, вздохнув. – Мы дрались совсем близко к этому району, на Королевской улице, всё могло обернуться очень плохо.
— Аро, всё хорошо, — Эннаталь встала и, обойдя стол, наклонилась и поцеловала его в щёку. – И битва прошла. Завтра тебя наверняка вызовут помогать с расчисткой и всё такое, пора отдохнуть.
— Угу, — сдался Арольн.
— Что?.. Добавки хочешь? – Эннаталь кинула взгляд на его пустую тарелку и засмеялась.
— Хочу, — Арольн сделал на неё молящие глаза и, она, не переставая смеяться, положила ему ещё картошки с мясом.
— Ещё я испекла печенье, — заявила Эннаталь. – Потому что мне ужасно захотелось печенья, с черникой, причём испечённое почти до горелости. Тебя рядом не было, чтобы сжечь мне печенье, поэтому пришлось сжечь его самой, но у меня так вкусно не получается. Пара штук ещё остались, если хочешь.
— Ты правда любишь моё сожжённое печенье? – удивился Арольн.
— Иногда, — Эннаталь пожала плечами. – Ты знаешь, сейчас мой аппетит живёт своей жизнью.
— Это так, — Арольн усмехнулся. – Но готовишь ты всё равно превосходно.
— Ну спасибо! – Эннаталь снова улыбнулась. – Вообще мне очень легко даётся носить ребёнка и мне кажется это замечательным… Я знаю, что далеко не всем так просто, как мне.
— Это действительно замечательно, — согласился Арольн встав и взяв её одной рукой за руку, а другую ладонь опустив ей на талию. – Думаешь, этот будет не последним?..
— Может быть, может быть, — Эннаталь засмеялась, повинуясь его рукам и кружась в медленном танце по освещённой свечами кухне. – Посмотрим, как пройдут роды и как и я и малыш это перенесём, а там… Пока я не против большой семьи.
— Будем надеяться, что мои родители не лишат меня наследства, — заметил Арольн. – Когда мы явимся к ним с ребёнком и будем просить их понять и простить…
— Всё будет хорошо, — ответила Эннаталь. – Это всё далеко, это всё в будущем, а пока мы с тобой здесь, и никто ничего об этом не знает!
— Угу! – Арольн остановился и ласково поцеловал её.
* * *
Когда Обифримол открыл глаза, в гостиной пахло палёным хлебом. Серый свет дождливого дня падал сквозь распахнутые окна и вяло, липко озарял волглую комнату, пропахшую дровами и мокрой шерстью. Обифримол поднял голову и огляделся. В камине пылало пламя, в нём шипел закипающий чайник. Свет был таким странным, что Обифримол далеко не сразу сообразил какой теперь был час и как долго он проспал. После вчерашних приключений и переживаний, всё тело ныло и болело, а в животе узлом свернулся голодный холод. Нерольн сидел в кресле, вытянув худые жилистые ноги в шерстяных носках и по уши завернувшись в одеяло. Его глаза, полуприкрытые и недовольно глядящие из-за края покрывала казались покрасневшими и опухшими, но Обифримол не решился ничего у него спрашивать. Ники нигде не было видно, Арольн неуклюже гремел чем-то за кухонным столом.
В спокойные дни у Арольна была забавная манера двигаться так, что каждое его движение занимало невообразимое количество пространства. Будучи столь высоким и столь худым, он, казалось, не всегда мог по-настоящему рассчитать габариты своего длинного тела, и он врезался то в стол, то в стул, то в прохожих, а его присутствие в комнате всегда можно было ощутить по характерному шуму. Несмотря на всё это, Арольн умел двигаться совершенно бесшумно, если того требовали обстоятельства, и Обифримол пока не мог понять, как он умудрялся так быстро перейти из состояния невнимательной неуклюжести в состояние сосредоточенной координации.
Выбравшись из-под пахнувшего шерстью плаща, которым кто-то укрыл его прошлой ночью, Обифримол посмотрел на Нерольна, ничего ему не сказал и обошёл его кресло. Арольн сердито сбрасывал с тарелки уголья, в которые превратился хлеб после попытки эльфа поджарить его в камине. Невдалеке от него, выглядывая из-под письменного стола, стояла Ника и внимательно наблюдала за происходящим.
— Хлеб нельзя совать так близко к дровам, — наставительно сказала она вдруг. – Конечно он сразу же загорится. Надо жарить его только-только над пламенем, там горячо, но не опалится…
— Спасибо за ценные знания! – прошипел Арольн, вытер тарелку рукавом и потянулся за остатками буханки. – А, Оби, доброе утро, и ты встал.
— Доброе, — выдал Обифримол тихо, потом посмотрел на Нику, но она не встретила его взгляда.
— Вот, раз ты всё знаешь про жарку хлеба, пойди и поджарь его, — велел Арольн, протянув Нике насаженные на красивые блестящие прутья ломти хлеба.
— Хорошо! – она побежала исполнять его просьбу, а Обифримол спросил:
— У нас на завтрак хлеб?..
— Угу, и омлет, — Арольн принялся раскладывать по тарелкам ещё дымившийся омлет.
— Я такое есть не буду, — заявил Нерольн из кресла охрипшим голосом.
— С чего это? – оскорбился Арольн.
— Если омлет готовил ты, то в нём не осталось ничего кроме соли и угольев, — буркнул Нерольн.
— Омлет готовил не я. Я добыл его сегодня с утра для вас, так что он вполне съедобный, — сказал Арольн, пытаясь сдуть с лица упавшую на лоб прядь белых волос. Обифримол оценил тон обоих братьев и пришёл к выводу, что оба они были не в духе. Арольн наскоро соорудил для юных фольенов два стула с книгами на них, чтобы дети могли дотянуться до стола, а потом отнёс Нерольну его омлет и чай.
— Я сегодня в карауле днём, надо будет туда заявиться, очень может быть, что я смогу вернуться домой только завтра к утру, — сказал Арольн, раздавая фольенам завтрак и выставляя на стол маслёнку.
— На целые сутки тебя хотят занять? – возмутился Нерольн. – Это эксплуатация труда!
— Меня для того и наняли по причине расы, — невозмутимо отозвался Арольн. – Эльфов же не зря берут на двойные смены.
Нерольн проворчал в ответ что-то невразумительное, и Арольн добавил:
— Вечером у меня скорее всего будет перерыв, и я хочу отвести Нику к Эннаталь на осмотр.
— Кто такая Эннаталь? – осведомилась Ника, намазывая свой хлеб, поджаренный до золотистой корочки, маслом.
— Эннаталь моя… подруга, — сказал Арольн, вздохнув. – Она тоже из Орлинда, работает здесь, лечит детей и помогает им с развитием речи.
— О-о, — протянула Ника.
— Что-то мне кажется, что вы с ней видитесь куда чаще, чем это делают «обычные друзья», — язвительно произнёс Нерольн из-за спинки своего кресла. Он сидел спиной к кухне, всё ещё вперив взгляд в камин, и не желал видеть лицо брата.
— Нерольн! – вскипел Арольн, потом вздохнул и попытался взять себя в руки. – Нет, сейчас я вам всё объясню. Дело всё в том, что у нас с Эннаталь был роман, давно, больше двух лет назад. Мы встретились совершенно случайно, я нашёл её на дороге в лесу и подвёз до города, а потом, так как она мне чрезвычайно понравилась, пригласил её со мной поужинать. С тех пор мы стали друзьями, долго общались, и пришли к выводу, что жить друг без друга мы не можем. Я сделал ей предложение, и она согласилась, но, когда я пришёл к моему отцу за благословением, он отказал мне в нём и заявил, что лишит меня наследства и титула лорда, если я женюсь на Эннаталь. Понимаете, по понятиям нашего отца, эльф из семьи Эйнанроэ может жениться исключительно на девушке того же клана, в наилучшем случае она должна быть светловолосой. У Эннаталь нет чёткой родословной, часть её семьи из Рыжего клана, часть из Русого. У самой у неё далеко не белые волосы, и мой отец отказался поддержать наш союз. Тогда мы расстались, и Эннаталь уехала работать в Эльвий, потому что мы решили, что расстояние будет хорошим поводом для успокоения нашей междоусобной войны в семье. Спустя несколько месяцев я приехал сюда тоже, меня выслали для наблюдения за ходом войны с Отрешёнными и в качестве переводчика для Эльвия и Орлинда. Я перевожу все документы и отсылаю их в Орлинд, а так для развлечения я устроился ещё и в караульный полк, за что мне выдали эту комнату в башне. Эннаталь живёт далеко отсюда. Тем не менее, мы время от времени видимся с ней и надеемся, что через какое-то время вопрос о нашем браке можно будет снова поднять, и возможно, отец всё-таки смягчит своё сердце.
Арольн замолк, потом взмахнул руками в непонятном жесте, как бы в окончание своей речи. Обифримол и Ника смотрели на него во все глаза. В голове Обифримола крутились и вертелись мысли, пытавшиеся уяснить, почему Арольн называет Эннаталь своей женой при нём, но не говорит об этом при Нерольне… Может быть эльфы женятся совсем не так, как фольены: и церемонии для этого не нужно?.. Каким-то шестым чувством Обифримол понимал, что спрашивать Арольна об этом сейчас нельзя, Нерольну не следует знать, что юный фольен всё это понимает, ведь Эннаталь сказала, что это секрет…
— Всё понятно! – Нерольн хлопнул себя ладонью по колену. — Я знал, что она не просто так видится с тобой.
— Нерольн, всё это совершенно прилично и в рамках общественных норм, мы ничего не нарушаем. Не переживай, — заявил Арольн, покачав головой. – Да и не так уж часто мы видимся.
— Ладно, — отмахнулся Нерольн. – Главное, чтобы это всё не зашло слишком далеко.
— И что ты подразумеваешь под «слишком далеко»? – осведомился Арольн, кинув взгляд на юных фольенов, которые смотрели на него расширенными от любопытства глазами. Нерольн оглянулся, тоже посмотрел на них, и ответил:
— О таких вещах при детях не говорят.
— Ах вот ты о чём, — фыркнул Арольн. – Не бойся, ваши мечты о нашем падении не сбудутся.
— Мы не мечтаем об этом! – возмутился Нерольн. – Я не пожелаю тебе зла, не надо в таком меня обвинять.
— Отлично, — Арольн вздохнул. – Очень обнадёживает.
— По-моему разговор зашёл в тупик, и нам следует его оставить, — заявил Нерольн, отковыривая от своего омлета кусок. – Мы можем спорить об Эннаталь с утра до вечера.
— Это так, — согласился Арольн. – Мне вообще пора идти. Справишься тут один с мелкими?
— Справлюсь, — Нерольн отвернулся к камину.
— Я загляну к вам вечером, — пообещал Арольн. – Проверю, как ты тут справляешься.
Нерольн только раздражённо махнул на него рукой. Арольн пожелал фольенам хорошего дня, объяснил, где лежит какая еда, а потом надел кольчугу, взял меч и ушёл на свой пост.
* * *
Забежав на стену рядом с башней и оценив степень урона, нанесённого городу атакой Отрешённых, Арольн вернулся на улицы и заспешил вверх, вдоль Королевской улицы в сторону казарм и военных штабов. Ему действительно следовало явиться на раздачу сегодняшних проектов по очистке города и ловле Отрешённых, что успели скрыться в толпе, и на эту раздачу он сильно опаздывал. Дождь так и продолжал безостановочно сыпать с мокрого октябрьского неба, и Арольн кутался в свой потяжелевший плащ. Явившись перед командиром своего подразделения и получив несколько поручений, он выбрался обратно на промозглую улицу и огляделся по сторонам. Его снова поставили в пару с Элвеем, хотя Арольн до сих пор ставил под подозрение возможность того, что Элвей уцелел в бою. Такого проныру как он убить было трудно, но шальная стрела может угодить в цель в самый неожиданный момент.
Однако, Элвей встречал его у выхода из штаба, покачиваясь с пятки на носок и обратно.
— Ну и где ты пропадал, пока мы с Нерольном дрались до потери сознания с этими твоими Отрешёнными?! – воскликнул Арольн, заметив его тощую фигурку, завёрнутую в плащ внизу высокой лестницы штаба.
— Моими Отрешёнными? – удивился Элвей, запахивая плащ ещё плотнее.
— Где ты был? – Арольн остановился перед ним, заслоняя от него дождь. Элвей поглядел на него своими узкими, чёрными как уголья глазами, и улыбнулся своей особенной очаровывающей улыбочкой.
— Я был совсем не далеко от вас, на соседней улице. Пока я уходил умываться, когда мне разбили бровь, меня нашёл Тондель и сказал, что я им нужен на площади Ремёсел, унять тамошний балаган. Там местные торгаши и ремесленники подняли бунт, мол, они присоединяются к Отрешённым, и мы их и укрощали, — объяснил он, морщась от падающих на лицо капель.
— Почему же я тебя не видел после боя? Ты видел, как далеко зашли баррикады? Потом я Нерольна из одной из них выковыривал, у Главных ворот, не может быть, чтобы мы разминулись, — заметил Арольн.
— Вполне может быть, после боя меня сразу же выслали в патруль по районам, куда, предполагалось, могли сбежать некоторые Отрешённые под прикрытием. Мы взяли на допрос несколько человек, — отозвался Элвей. – Видимо, мы оказались вчера в разных частях города.
— Ладно, может быть, — сдался Арольн.
— Слышал, что король Тарн собирается выслать делегацию прямо в Орлинд? – спросил Элвей, как всегда, начиная свою новость с фразы, напоминавшей привлекательнейший газетный заголовок.
— Зачем? – удивился Арольн, но почувствовал, что кончики его ушей приподнялись от любопытства и порыва странной радости.
— Ну, точная информация как всегда секретна, но, думаю, он боится Отрешённых. Думаю, он хочет заручиться поддержкой эльфов, поскольку они могут помочь, если Двааху удастся захватить Эльвий. А может быть, королева Нерль вышлет дополнительный гарнизон в город, это тоже может являться мотивацией для Тарна, — заметил Элвей задумчиво.
— Хм, и кто же отправляется? – осведомился Арольн.
— Ещё не знаю, не объявляли, — отозвался Элвей. – По-моему скажут завтра, если найдут подходящих кандидатов, и вряд ли об этом всём узнают те, кого не выбрали. Это тебе не университетские списки с баллами экзаменов.
— А ты откуда знаешь о существовании такого понятия как университетские списки? – спросил Арольн с улыбкой.
— Я много, где бывал, многое видал, — уклончиво ответил Элвей.
— Ладно, значит, узнаем завтра… Интересное дело замутили эти Отрешённые, они похоже сильнее, чем все мы предполагали.
— Может быть, а может и нет, — продолжал Элвей в своей загадочной манере.
— Нам с тобой сегодня поручили патруль нескольких улиц, думаю следует начать, раз мы уже оказались в начале одной из них, — заметил Арольн, кивнув в сторону переулка, мимо которого они намеревались было пройти.
— Ах да, — согласился Элвей. – Начнём отсюда.
И они зашагали, пригибаясь под бельевыми верёвками и редкими низкими вывесками вниз по узенькой улочке среди серовато-коричневых в дожде, белёных домов с покатыми красными черепичными крышами.
[1] Голубой горник – небольшое горное растение произрастающее на открытых участках предгорий Гор Мира и холмов, окружающих Орлинд. Его цветы собирают и настаивают, поскольку сок горника является сильным обезболивающим, используемым как поверхностно, так и принимаемым внутрь (в уменьшенной концентрации). Единственным побочным эффектом настойки голубого горника является производимый им наркотический эффект, если горник был принят в слишком большом количестве. Большинство людей спокойно переносят горник и могут ощутить лишь лёгкое головокружение, общее успокоение и сонливость, однако, не редки случаи низкой толерантности к голубому горнику и симптомов настоящего наркотического опьянения от любой, даже самой маленькой дозы настойки.