Первый снег. Глава 10

Глава 10

Рыцарство

Первым инстинктом Обифримола при столкновении с потенциальной опасностью было застыть так, что его фигурка могла полностью слиться с фоном. В доли секунды он оценивал ситуацию и только потом решал бежать ему или сражаться. Глаз светился в темноте, но это был глаз неразумного существа, глаз животного, и животное это было хищником. Очень, очень большим хищником. Обифримол понял, что делать очень быстро, гораздо быстрее, чем существо сообразило, что это такое маленькое возникло в его пещере. Замахнувшись, фольен влепил в самый центр жёлтого глаза острым чёрным кулачком, а потом повернулся и бросился бежать. За его спиной раздался отчаянный вой, сотрясший стены пещеры, а потом его с ног до головы окатило мерцающей сладкой слизью.

Поскользнувшись, Обифримол плюхнулся на пол и заскользил вниз по покатому полу туннеля обратно, к мечущемуся в ярости дракону. Это точно был дракон, сомневаться не приходилось. Оказавшись в конце туннеля, Обифримол сумел замедлиться. Выход был тесным, но за ним лежало широкое пространство, по дну которого волновались потоки слизи. Это был не то зал, не то капсула внутри горы, не то просто пещера, но бегающие в панике глаза Обифримола разглядели несколько туннелей, что вели из помещения. В одном из этих туннелей спасительным пятнышком мерцала точка дневного света. Обифримол сообразил, что бежать нужно именно туда, обратно ему не выбраться, слизь очень скользила под ногами, и от её дикого липкого запаха кружилась голова. Однако, между Обифримолом и спасением лежала пещера, полная… дракона. Развернувшись, наконец, в своих тесных покоях, ящерица уставилась на юного фольена обоими своими жёлтыми глазами, один из которых никак не хотел полностью открываться.

Прежде чем Обифримол успел спрыгнуть в слизь на полу зала, дракон рванулся к нему, клацнули длинные, переливающиеся клыки, и юного фольена дёрнуло так, что он пришёл в себя только через полминуты. Дракон швырнул его на другую стороны залы, и Обифримол шлёпнулся в слизь, к счастью, её здесь было много. От ужаса и боли он не мог даже застонать, даже закричать, только часто дышал, уставясь в жёлтые глаза. Кажется, он был цел, все конечности двигались, сердце колотилось в самом горле, правую лапку сводила нестерпимая жгучая боль. Обифримол забился, барахтаясь в слизи, отполз к стене зала, пока дракон наступал на него. Вся его мордочка стала мокрой от слёз, но закричать он так и не мог.

— Проклятая ты тварь, живо сюда смотри! – зазвучал голос Арольна откуда-то издалека, отдаваясь эхом от стенок сознания Обифримола. – Не трожь фольена! Я тебе глаза вырву голыми руками, если ты его тронешь!

Голос звенел, гудел под сводами зала. Дракон обернулся, и меч Арольна, отскочив от чешуи, запел как струна арфы. Ника тем временем во всю мочь сражалась со слизью, пробираясь сквозь неё к Обифримолу, а Элвей, сжав в обеих руках по кинжалу, скользнул под грудью дракона, утопая в слизи, и рванулся в попытке подпрыгнуть, когда голова гигантской ящерицы снова повернулась, чтобы взглянуть на свою загнанную добычу. Меч Арольна не нанёс никакого ущерба, а попытка Элвея прыгнуть завершилась его падением обратно в слизь. Дракон был красив, невообразимо красив. Это было элегантное существо, сияющее и сверкающее, каждая его чешуйка сияла своим собственным блеском. Обифримол не мог отвести взгляда. Помимо сияния, дракон был очень складен, длинный, пропорциональный, с плотно прижатыми к телу мерцающими перепончатыми крыльями.

Арольн бросился длинными скачками через слизь, рванулся вверх и ухватил дракона за нижнюю губу. Не обратить на это внимание существо не могло, а потому оно снова обернулось, опуская голову, и Арольн всадил рукоять меча в жёлтый глаз, тот, что не успел ещё пострадать от выходки Обифримола. Дракон снова издал пронзительный вопль, от которого Арольн вдруг отшатнулся, задрожал всем телом и зажал себе уши руками. Обифримол не слышал в этом вое ничего странного, но сознание его находилось теперь в бордовом тумане, норовя ускользнуть от него. От боли в глазах темнело, но он всё ещё пытался пробраться к манящему своим светом коридору, что вёл на свободу. Элвей воспользовался мгновением и, подковырнув одну из чешуек на груди дракона, всадил туда один из своих кинжалов по самую рукоять. Высвободить кинжал обратно ему, правда не удалось, разъярённый дракон с размаху отбросил его от себя носом. Едва дракон перестал вопить, Арольн вновь взмахнул мечом и теперь уже принялся долбить дракона по чём попадя, лишь бы отвлечь его от убегающих фольенов. Элвей тем временем пробрался сквозь слизь, схватил под руку Обифримола, другой рукой подцепил за шиворот Нику и протащил их сквозь слизь к выходу.

— Быстро, быстро, быстро! – приказал он, трясущими руками вталкивая фольенов в коридор. – Бегом!

 Лицо его было серым и светилось, как луна, в густом переменчивом сумраке зала. Ника схватила Обифримола за рубашку и потащила за собой по широкому коридору к выходу, даже и не подумав возмущаться, но на половине пути оба снова поскользнулись, и Обифримол понял, что он подошёл к концу своей силы воли. Нужно было сделать последний отчаянный рывок и выбраться отсюда, но позади оставался сражающийся с драконом Арольн… Юный фольен обернулся, увидел гигантский чешуйчатый хвост, всплеснувший волны слизи, противный приторный запах топлёной карамели ударил в лицо, и Обифримол потерял сознание.

* * *

В ушах не звенело, нет, это было просто отсутствие звука, сквозь которое пробивался реальный мир, спутанный и приглушённый, как будто кто-то невнятно орал в большую подушку. Обифримола куда-то несли, это он понимал хорошо. Глаза резал дневной свет, и это было правильно. Кто-то кричал, отчаянно сжимая его занемевшее плечо, пока внезапно движение не прекратилось. Обифримол ударился о землю, кажется, его уронили, а потом раздался звон и грохот, и он очнулся полностью. Он лежал на дороге, раскинув лапки в стороны, и в воздухе пахло слизью вперемешку с горным ветром. Обифримол поднял голову и понял, что они спасены. Ника сидела, привалившись к камню совсем рядом, голова её была низко опущена. С другой стороны от фольена, ближе к выходу из Шваны ничком растянулся Арольн, хрипло глотая ртом воздух. Его рёбра работали как кузнечные меха, и Обифримолу снова нестерпимо захотелось заплакать от этого зрелища. Элвей остался немного позади, стоя на коленях посреди дороги. Потом и он осторожно сполз на бок и вытянулся.

— А-ольн…. – всхлипнул Обифримол. – А-ольн….

— Тише, маленький, тише, — Арольн приподнялся на локтях и медленно сел. Его лицо было бледным, волосы пропитались слизью. – Не плачь… с нами всё будет в порядке.

Он глубоко вздохнул и откашлялся, похлопав себя по груди.

— Дыши, надо выветрить эту гадость, тебе от этого плохо, — пояснил эльф. – Похоже, эта слизь так на нас действует.

— А-ольн… меня… мне… укусили, — Обифримол показал ему почти полностью онемевшую правую лапку. – Больно…

— О Голтэ Эверэ! – воскликнул Арольн так, что Обифримолу сделалось нестерпимо страшно. – Иди сюда!..

Он сорвал с шеи шарф и тщательно обмотал плечо фольена, затянув его так туго, что лапка Обифримола отнялась полностью.

— У меня есть против этого лекарство, или у Ники найдётся, не бойся только. Драконий яд опасен только тем, что заставляет неметь большую область тела, но мы сделали жгут, не должно быть слишком плохо… Голтэ Эверэ… — Арольн снова сделал глубокий вдох. – Дыши.

* * *

Вариантов было мало. Арольн посмотрел на скорчившегося от боли и ужаса Обифримола, потом стянул с плеча мешок и достал оттуда флягу.

— На, выпей половину, — велел он со вздохом.

«Может я поступаю и неправильно… Но это лучший способ притупить боль,» — подумал эльф, глядя как Обифримол морщится, фыркает, а потом изумлённо таращится на флягу.

— Что это?.. – прошептал маленький фольен, возвращая флягу.

— Вино, — ответил Арольн. – Неразбавленное.

— О-о… — пролепетал ошеломлённый Обифримол.

— Поможет, — пообещал Арольн и, кое-как собрав воедино непослушное тело, встал. Голова кружилась невыносимо, но нужно было действовать. Пошатываясь, он доковылял до лежавшего на земле Элвея и наклонился над ним, уперевшись руками в коленки. Элвей лежал, подставив пепельное лицо мелкому дождику. Всмотревшись в него, Арольн потряс головой, поморгал и посмотрел снова. В углу длинного рта Элвея белел неровный шрам, словно рот ему порвали, а потом очень аккуратно зашили обратно.

— Э-эй, — хрипло позвал Арольн, тряхнув Элвея за плечо. – Просыпаемся…

Элвей вздрогнул, втянул в грудь воздух, закашлялся, и лицо его разгладилось, словно шрама в углу его рта никогда и не было.

— Поднимайся, — приказал Арольн. – Дойдём до Золотого леса, там отдохнём.

— Боги, что это такое?..

— Драконья слизь… — задумчиво произнёс Арольн. – Отвратительная вещь. Ты её не глотал?

— Что?..

— Ты глотал слизь? Там её целое море было, вполне можно было…

— Не глотал, — отмахнулся Элвей.

— Прекрасно. Ею конкретно отравиться можно… по крайней мере я такое слышал, — Арольн сделал ещё один очень глубокий вдох.

От всего разило горелой карамелью, её запах пропитал кожу, от этого запаха ориентация в пространстве становилась почти невозможным делом, и желудок сворачивался в жгут. Арольн сорвал с себя плащ, стянул через голову верхнюю рубаху, вытер лицо и волосы, насколько это было возможно, а потом запихал всё в мешок, подхватил на руки совершенно обезумевшего, но теперь обмякшего, Обифримола, а Элвею велел позаботиться о Нике. Так, еле переставляя ноги, они заковыляли вниз с холма. Золотой лес сиял впереди, всего в четверти лиги, но запах дракона преследовал их всю дорогу туда. Найдя подходящее место для отдыха, возле небольшого горного ручейка, Арольн бросил всё, подбежал к воде и принялся отчаянно умываться. Запах нужно было отбить и как можно скорее, от него мутился рассудок.

Не обращая внимания на жгучий холод воды, Арольн кое-как вымыл из волос слизь, стянул с себя две оставшиеся рубахи и яростно выполоскал их. Когда с этим было покончено, он встал с колен, отряхнул мох и листья и поглядел на Элвея, замершего перед ним в развевающейся на ветру, выпростанной чёрной рубахе. Элвей смотрел на него во все глаза.

— Что? – спросил Арольн, отжимая мокрую одежду.

— Я думал ты под одеждой… крупнее, — выдал Элвей.

— Кто бы говорил! – осклабился Арольн.

Элвей фыркнул и тоже принялся полоскать одежду в ручье. Голову он мочить не стал, только собрал перепачканные слизью волосы в лохматый пучок на затылке. Арольн повесил одежду на сук, а потом быстренько собрал хвороста и разжёг костёр. Пламя не занималось долго, а раздражение и холод не давали эльфу сосредоточиться на нём. Наконец, огонь запылал, и Арольн вытащил из своего мешка сухую рубаху и одеяло. Он всегда был жилистым, длинным и сухим, как хворостина, и сколько бы он ни пытался, рельефных мышц добиться у него никогда не получалось. Нерольн каким-то волшебным образом с юношества обладал выраженной мускулатурой и даже особенно не старался её поддерживать, а вот Арольну достались одни сухожилия. Однако, благодаря длине его костей и мышц, силы в нём было ничуть не меньше, чем в Нерольне, просто выглядеть эффектно ему при этом не удавалось.

Обифримол, тихонько скуля, подобрался к костру и сжался в крошечный комочек. Ника, оставленная Элвеем закутанной в его плащ в корнях ближайшего клёна, тоже начала приходить в себя. Арольн нашёл аптечку и бинты, которые ему выдала Эннаталь, а потом сбегал к ручью, принести воду в котелке. Элвей тем временем вернулся, тоже повесил одежду сушиться, но узреть как выглядит он «под одеждой» Арольну так и не довелось, хотя его в высшей степени изумляла нескладность фигуры Элвея. Рана Обифримола не была большой, зубы прокололи его лапку в трёх местах, и кожаный наруч защитил его кости от перелома, но крови мальчик потерял достаточно, чтобы почувствовать это. Арольн уговорил его переодеться в сухое, потом уложил его на одеяло и бережно промыл рану кипячёной водой, протёр её настойкой голубого горника, вложил в порезы мазь из сока ангельской травы и тщательно перебинтовал.

Вина Обифримол выпил не много, не больше, чем полбокала, но после перенесённого им ужаса и под воздействием драконьего яда, мальчик был почти невменяем. Арольн кое-как вымыл ему голову тёпленькой водой, а потом закутал в одеяло, в надежде, что через пару часов он отойдёт и сможет сообщить, что он на самом деле чувствует. Ника уже пришла в себя, но сидела притихшая. Арольн выдал ей горячую воду и, натянув верёвку, повесил между деревьев одеяло, чтобы Ника могла привести себя в порядок и иметь хоть какую-то долю уединения.

После неё Арольн и Элвей тоже тщательно отмыли волосы от драконьей слизи, и только тогда расселись перед костром, чтобы наконец расслабиться и прийти в себя. Несколько минут все молчали, потом Арольн вздохнул и посмотрел на брошенную на землю, ещё не выстиранную одежду, и на задремавшего в одеяле Обифримола.

— Вы победили дракона? – спросила Ника тихо.

— Нет, — отозвался Арольн. – Я только задал ему трёпку.

—  Хотя бы мы сбежали живыми, — сказал Элвей задумчиво.

— И всё потому, что некоторым хотелось пройти через горы побыстрее! Мы могли погибнуть! – воскликнул Арольн, внезапно ощутив всю опасность произошедшего.

— Зато мы прошли быстрее, — Элвей развёл руками.

— Тебя не смущает, что могли погибнуть дети?! – воззвал к нему Арольн, которого так и трясло порывами доселе незнакомого чувства родительского долга.

— Мы живы, — цинично ответил Элвей. – И это всё, что важно в этой ситуации.

— Мы не сможем никуда идти до завтра, — холодно произнёс Арольн. – Обифримолу нужно оправиться.

— Но разве мы шли через Швану не для скорости?.. – начал было Элвей, но лицо Арольна было суровым. – Как скажешь.

* * *

Когда Обифримол пришёл в себя, мир уже накрывала густая, шуршащая темнота. С неба сыпал мелкий дождь, но сырость компенсировалась жаром большого костра. Свет резал глаза, и все ощущения так сильно перепутались, что Обифримол тихонько заскулил.

— Оби? Ну, что ты, Оби?.. – ласково спросил голос Арольна, и эльф наклонился над ним.

— Голова болит, — выдал Обифримол, потому что сейчас голова его болела сильнее, чем всё остальное.

— Бывает, вставай, скоро будем ужинать, — сказал Арольн и помог ему сесть. Голова ответила взрывом и отчаянным вращением всего мира, и Обифримол боялся закрыть глаза, чтобы не потерять свой и без того спутанный разум.

— Ну-ну-ну, — заговорил Арольн таким голосом, какой юный фольен от него раньше никогда не слышал. – Дыши глубоко, всей грудью, нужно как следует подышать, всё пройдёт.

Обифримол глотнул ртом воздух, потом ещё и ещё, заставляя себя наполнять лёгкие до краёв. Головокружение действительно начало успокаиваться, и мысли об ужине вернулись в категорию приятного времяпрепровождения.

— Что случилось? – спросил Обифримол, поглядев в участливое лицо Арольна.

— Мы наткнулись на дракона, — пояснил эльф. – И ты замечательно надавал ему в глаз.

— Я?..

— Ты. Потом мы с Элвеем ему тоже надавали, а потом мы сбежали, — Арольн улыбнулся.

— Почему… почему ты упал? – спросил Обифримол взволнованно. – Там, у Шваны?

 — Это всё слизь, — пояснил Арольн. – Драконья слизь способна повлиять на голову, благодаря запаху. От неё можно потерять сознание. Некоторые от неё сходят с ума, но обычно это проходит через пару дней. Завтра всё будет совсем в порядке.

— Ника? – Обифримол огляделся.

— Я тут, — отозвалась Ника.

— Хорошо, — Обифримол устало улыбнулся, а потом вдруг уши его опустились. – Это я разбудил дракона…

— Нет, — Арольн потрепал его по голове. – Нет, если кто и виноват в том, что случилось, то это я. Я здесь за старшего, и я не должен был вас всех слушаться, точнее, должен был послушаться именно тебя, Оби, и пойти спокойно дорогой вдоль реки. Но я поддался искушению и решил, что так будет быстрее, к тому же мне не хотелось спорить с Элвеем…

— А я как будто вообще тут не причём?! Я тоже голосовала за то, чтобы идти через Швану! Вы опять забыли, что я здесь?! – перебила Ника возмущённо.

— Мы всё помним, Ника, но именно с Элвеем мне не хотелось спорить, — ответил Арольн, потирая переносицу. – А теперь всё, никто не виноват и пора ужинать!

Он бросил быстрый, строгий взгляд на Элвея, тот одарил его фирменной улыбочкой, и всё вернулось на круги своя. Обифримол проследил за этим обменом взглядов, потом засунул руку в свой рюкзак и достал оттуда неизвестной породы животное, сплетённое из коры. Элвей подарил это творение юному фольену утром, но, казалось, прошло уже несколько дней с того мгновения. Арольн раздал всем печёную картошку, на что Ника мгновенно среагировала возмущением, поскольку поедание печёной картошкой в течение трёх дней подряд может надоесть даже очень непривередливым особам. Обифримол не жаловался. Еда вернула ему силы, он несколько повеселел, и они долго ещё сидели вокруг костра, слушая шелест облетающих золотых клёнов и глядя на звёзды, проглядывавшие сквозь быстро скользящие облака.

* * *

На следующее утро они собрались быстро, с восходом солнца. Обифримол чувствовал себя крайне странно всю ночь, его сон был долгим, муторным и давящим, все сновидения переплелись с явью и потеряли отчётливость, словно черноту ночи и свет костра смешали в чашке, как кофе с молоком. Ранним утром Арольн дал ему тёплой воды с какими-то травами, и до самого рассвета юный фольен проспал в глухой черноте. Говорить никому не хотелось, наскоро поев и засыпав костёр, все четверо вскинули на плечи поклажу и зашагали через Золотой лес в сторону Орлинда. Спустя несколько минут ходьбы они вышли на широкую дорогу, вымощенную белым камнем. Обифримол как завороженный уставился на это зрелище. Белый камень отражал цвет горящих кленовых листьев, а серые стволы клёнов аркой нависали над дорогой, образую сияющий туннель. Ветер свистал сквозь него, солнце выглянуло, наконец, из-за туч и настоящий октябрьский день с высоким синим небом, инеем и хрустом под ногами вступил в свои права.

Настроение Обифримола очень быстро улучшилось. Отсутствие дождя, свежая одежда и солнце сумели победить усталость, сонливость и боль. К его лапке вернулась чувствительность, но это не слишком помогло, поскольку теперь те места, где драконьи зубы прокололи его кожу, беспрестанно ныли. Однако Обифримол считал себя выносливым и сильным, в глубине души, и изо всех сил старался быть бодрым и не показывать боли. Золотой лес закончился довольно быстро, к его огорчению, и они вышли на просторную холмистую равнину, отделявшую предгорья от стены леса, возвышавшегося впереди. Перед ними лежал Орлинд.

Сначала Обифримол думал, что лес в отдалении выглядит как самый обычный лес и оттого почувствовал себя обманутым. Он ожидал чего-то более впечатляющего, но спустя почти час ходьбы, когда они покрыли немалое расстояние, а лес только начал приближаться, Обифримол понял, что он был обманут вдвойне. Лес был не просто высоким, он был гигантским. Деревья оказались куда выше, чем он предполагал, и расстояние творило странные вещи с его глазами. Арольн, возглавлявший команду, шагал теперь пружинисто и весело, и Обифримол едва поспевал за ним. К счастью, белая дорога была довольно прямой и поддерживалась в хорошем состоянии, а потому идти по ней было легко.

— Пообедаем где-нибудь на опушке! – сказал Арольн, повернувшись к своим спутникам. Глаза его сияли. – Там будет совсем недалеко до пограничного поста, сейчас война, мы обязаны заявить о своём прибытии. Может у них найдутся лошади, и мы сократим путь до города!

Элвей отсалютовал ему, а Ника спросила:

— А здесь где-нибудь растёт Ангельская трава?

— Растёт, но сейчас не сезон её собирать! Если хочешь, можем купить её для твоих запасов, когда будем в городе.

Ника радостно закивала. Арольн взглянул на Обифримола.

— Иди-ка сюда, — эльф наклонился, подхватил юного фольена и так быстро усадил к себе на плечо, что Обифримол не успел даже оцарапать его. – До леса ещё далеко, а ты выглядишь замученным. Посиди тут пока.

Обифримол молча обнял его за шею и только тогда понял, как замечательно отсюда видна вся равнина.

— Ты всегда это всё видишь?.. – прошептал ошеломлённый фольен.

— Угу, — Арольн устремился вперёд быстрыми размашистыми шагами.

— Как просторно… — Обифримол подставил мордочку ветру. – И холодно…

Значит, вот какого это, быть высоким… Ему нестерпимо захотелось вырасти таким же длинным, чтобы видеть так же далеко. Здесь даже дышалось по-другому, и ветер хлестал безжалостно. Волосы Арольна, небрежно закинутые в капюшон плаща и похоже даже не расчёсанные с утра, пахли мылом. Эльф постарался, чтобы не осталось ни одного предмета, ни одного носка, ни одной рубахи в его распоряжении, которые пахли бы драконьей слизью. Обифримол счёл это за подвиг, потому что ему самому хотелось только сжаться в комочек и заплакать при одном упоминании слизи, а Арольн провёл несколько часов, оттирая её от всего.

* * *

Сосны подпирали собой небеса. Они поднимались так высоко, как могли подниматься только горные пики, по крайней мере так считал Обифримол. Орлиндский лес вырос перед ним внезапно и ошеломил его своим могуществом и великолепием, дохнув на него невообразимо свежим, опьяняющим запахом бора. Изумрудные кроны сияли под небом, и прозрачный чистый лес пронизывали золотые лезвия солнечных лучей. Четверо путников вошли в лес медленно, и казалось, воздух Орлинда ворвался в их лёгкие и расширил их, вызвав слёзы на глазах и невероятное ощущение свободы. Обифримол жадно впитывал в себя этот воздух, сидя на плече Арольна, и видел, как приподнялись кончики ушей эльфа, когда он вновь оказался в родных землях. Он спустил Обифримола вниз, и тот подбежал к одной из огромных сосен и попытался обнять её, но ствол бы чрезвычайно обширным.

Они сошли с дороги и устроили костёр в небольшой лощине, где было меньше ветра. Арольн состряпал им похлёбку на обед, и Обифримол даже не заметил странных катышков и запаха горелых колбасок. Его разум находился в кронах сосен, божественно пахнувших смолой. Поев, Ника тут же бросилась копаться под камнями и с радостными возгласами собирать какие-то подсохшие травинки. Арольн подрядил Элвея сходить и вымыть посуду в ручье неподалёку, а Обифримол принялся бродить вокруг, изучая лес и желая узнать все его тайные запахи. Животные здесь были другие, это он знал точно просто по аромату земли, растения тоже были другие, но заросли черничника и брусничника в низинах очень напоминали знакомые леса, где обитали фольены. Только здесь было гораздо больше камней, особенно гигантских плоских валунов, выглядывавших из земли то тут, то там и блестевших на солнце тёмными боками.

Отойдя на несколько десятков шагов от костра, Обифримол вдруг услышал за невысокой порослью орешника какой-то звук, напоминавший затачивание ножа. Оглянувшись и убедившись, что он отошёл ещё не слишком далеко от друзей, и что Арольн может его видеть, юный фольен шагнул в кусты и бесшумно пробрался сквозь них. Высунувшись из зарослей с другой стороны, он застыл и с любопытством и замешательством уставился на открывшуюся ему картину. На просторной светлой поляне, большую часть которой занимал гигантский пласт камня, напоминавший гладкую спину какого-то окаменевшего животного, сидел на корточках эльф и раскладывал на расстеленной на земле тряпке мокрые тушки нескольких зайцев.

Солнечный свет проливался сквозь изумрудные кроны сосен и огнём полыхал на совершенно рыжей голове этого эльфа. Его волосы были собраны в пучок на затылке, но даже так они ослепительно горели, отбрасывая отблески на его потрёпанный зелёный мундир, колчан голубых стрел за плечом и на сильные руки с узкими ладонями, которые усердно выполняли свою работу, заворачивая тушки в куски вощёной бумаги. Обифримол был совершенно заинтригован этим процессом, а потому он бесшумно вышел из кустов и приблизился к эльфу. Тот тихо напевал себе что-то под нос на родном эльфийском и, казалось, ничего не замечал. Обифримол остановился в шаге от него, следя за его быстрыми руками, в которых блистал длинный охотничий нож, обрезая верёвки для обёрток.

Это действо показалось юному фольену таким знакомым, что он мгновенно проникся доверием к незнакомцу, а также уважением, потому что он ещё никогда в жизни не видел, чтобы кто-то так аккуратно обращался с добычей. Зайцы были выпотрошены и тщательно вымыты, и оттого выглядели гораздо лучше, чем то, что удавалось проделывать с ними Обифримолу во времена его лесной жизни. Внезапно эльф застыл, его песня оборвалась, и кончики длинных ушей дёрнулись. Обифримол был уверен, что видел, как всё тело незнакомца резко напряглось и стало единым скоплением сосредоточенной силы. Примерно то же самое проделывал Арольн, превращаясь из неуклюжего палочника в проворную, ловкую лань, когда того требовали обстоятельства.

Эльф повернул голову медленно и незаметно, и Обифримола прошил взгляд ярких зелёных глаз, а потом эльф вздрогнул и тихонько ахнул.

— Голтэ Эверэ, и давно ты стоишь здесь, приятель? – спросил он тёплым, но слегка напряжённым баритоном.

— Нет, — ответил Обифримол, сделав шаг назад. – Просто… Вы так здорово чистили кроликов, что я… простите…

— Ничего-ничего, не бойся, — эльф повернулся к нему полностью и сел. Обифримол уставился в его лицо, засыпанное рыжими веснушками, узкое, с приплюснутым носом и слегка выдающейся вперёд нижней челюстью. Эльф улыбнулся, и его треугольнички-брови мгновенно вскинулись, и что-то в его улыбке и в его взгляде заставило Обифримола улыбнуться тоже. Он никогда в жизни не видел таких рыжих волос. Рыжие фольены встречались, но у них лица были покрыты шерстью, и потому прозрачность их кожи не выделяла так их рыжину.

— Откуда ты такой? – спросил эльф, оглядываясь по сторонам и не обращая внимания на пристальный взгляд мальчика. – Ты отсюда родом?

— Нет, я… я здесь в миссии, — сообщил Обифримол гордо. Он с любопытством разглядывал запахивавшийся на правую сторону мундир эльфа и нашивку в форме герба с орлом и короной на его груди. Пуговицы на этом мундире были серебряные, тщательно начищенные, а на плече красовались три светлые полоски.

— В миссии?.. Любопытно, и как же тебя зовут? – эльф осторожно положил нож к добыче, освободив руки.

— Обифримол, — просто сказал Обифримол.

— Очень приятно, Обифримол. Я Никлис. Никлис Кетэроэ, — и он протянул фольену свою большую узкую ладонь. Обифримол осторожно пожал её. Рука Никлиса была не просто тёплой, она была горячей, и Обифримола этот факт поразил не меньше, чем вся необычная наружность этого эльфа.  – Я надеюсь ты не один бродишь по лесам со своей миссией?..

— Нет, у меня есть друзья, — произнёс Обифримол. – Там, на соседней поляне, мы обедали.

— И как же их зовут? – спросил Никлис почти ласково, доверительным тоном, и Обифримол, не задумываясь, ответил:

— Арольн, Элвей, и Ника.

— Арольн? – переспросил Никлис. – Арольн Эйнанроэ?

— Кажется да…

— Надо же! Не ожидал, что он вернётся в Орлинд так скоро! И как ты вообще с ним оказался? – поинтересовался Никлис, не переставая улыбаться.

— Нерольн нашёл меня в лесу, на севере, и привёл в Эльвий, а там был Арольн…. А потом была битва! И Нерольн чуть не умер! А я прятался в подземельях, а потом помог Арольну, и мы искали вместе Нерольна… А потом Арольну дали миссию, и он решил взять меня с собой, так как он сказал, что здесь может узнать что-нибудь о моих родителях, потому что мой клан общается с эльфами, — выдал Обифримол деловито.

— Вот как… любопытно, — Никлис подобрал с земли пять пергаментных свёртков и бросил их в свою охотничью сумку, а потом убрал нож в ножны. Он поднялся на ноги и внезапно сделался высоким. Обифримол запрокинул голову, и убедился, что даже так Никлис не был выше Арольна, он просто был гораздо выше фольенских стандартов.

— Не отведёшь ли ты меня к твоим друзьям? – спросил Никлис, закидывая за спину свою сумку. – Хочу тоже поздороваться. Мы с Арольном давнишние друзья, и я не видел его уже больше года.

— Хорошо! Они там! – Обифримол указал на поляну за зарослями орешника. С совершенно серьёзным лицом он взял Никлиса за указательный палец и потянул за собой через кусты туда, где к кронам деревьев взмывал белый дымок костра. Никлис ступал с бесшумностью человека, знавшего родные леса как свои пять пальцев, и Обифримол даже оглянулся чтобы убедиться, что эльф действительно идёт за ним. На ногах у Никлиса были высокие кожаные сапоги, подошва у которых была совсем плоская, что делало его шаги ещё тише.

Когда Обифримол вынырнул из кустов в сопровождении своего нового друга, Арольн и Ника сидели у костра и раскладывали на одной из чистых рубашек свежие травы, а Элвей всё ещё пропадал. Арольн обернулся, собираясь что-то сказать, но застыл, открыв рот.

— Доброго времени суток, дамы и господа, — весело произнёс Никлис, останавливаясь в двух шагах от костра.

— Арольн, это Никлис! Я встретил его в лесу, и он сказал, что знает тебя, — сказал Обифримол, радостно подёргивая Никлиса за руку.

— Привет тебе, мастер Никлис, — отозвался, наконец, Арольн.

— Ну ладно тебе, с чего вдруг стал меня мастером величать? – усмехнулся Никлис, подходя ближе. – И тебе стоит научить своего юного друга не доверять первому встречному.

— Оби вообще обычно не доверяет первым встречным. Он умеет выбирать людей, — заметил Арольн и, поднявшись, крепко обнял друга.

— Что ж, хорошо, — Никлис улыбнулся, похлопав его по плечу. – Ну, так что привело тебя сюда в сопровождении… двух детей?

— Послали от Короля Тарна, — со вздохом пояснил Арольн. – Несу письмо для Королевы Нерль. Кстати да, Никлис, знакомься, это Ника.

Ника важно протянула Никлису лапку, и тот, к её величайшему изумлению, наклонился и поцеловал её в запястье.

— Добро пожаловать в Орлинд, Ника, — произнёс он, выпрямляясь.

— Спасибо… — только и смогла ответить Ника, глядя то на него, то на собственное запястье.

— Загляните к нам на ужин? – предложил Никлис, обернувшись к Арольну. – Заодно обсудим твоё послание. Я сейчас работаю пограничником, наш пост тут недалеко. Вообще я был на охоте, до моего собственного дежурства ещё далеко, но я с удовольствием провожу вас. Нам в любом случае следует занести ваши имена в нашу документацию.

— Спасибо, наверное, есть смысл остановиться у вас пока, до города нам ещё далеко шагать, а ребята устали, — Арольн потрепал Обифримола по голове, потом обернулся на шорох кустов, из которых вышел Элвей. К удивлению Обифримола, обычного плаща на нём не было, рукава его чёрной рубашки были завёрнуты до локтей, и на каждом его запястье темнели узкие кожаные браслеты. Он тащил с собой котелок и посуду, очевидно, в этом деле плащ ему мешал. Казалось, у Элвея вовсе отсутствовали плечи, по крайней мере они были крайне узкими, но свободная чёрная рубашка хорошо прятала все недостатки его странной тощей фигуры.

— А, Элвей, знакомься, мой друг Никлис, — сразу же представил Никлиса Арольн. – Элвей работает со мной в Эльвийском караульном отряде.

— Капитан пограничной стражи Орлинда, добро пожаловать, — Никлис протянул Элвею руку, и Обифримол увидел, как сузились и заблестели его зелёные глаза.

— Приятно познакомиться, — ответил Элвей, покосившись на его руку.

— Соблюдай приличия! – воскликнул Арольн, и Элвей поставил котелок, вытер ладонь о штанину и осторожно пожал узкую руку Никлиса. Его паучьи пальцы мгновенно исчезли в сильной хватке эльфа, и Элвей дёрнулся прочь, но его не пускали.

— Как ваша фамилия, мастер Элвей? – осведомился Никлис своим доверительным спокойным тоном.

— Ингред. Элвей Ингред. Пустите же меня! – возмутился Элвей, снова предприняв попытку выдернуть руку.

— А настоящая фамилия?

— Эта и есть настоящая! Другой у меня никогда не было!

— Вы ведь фейри, мастер Элвей, я правильно понимаю?

— Нет! – отрезал Элвей. – И если во мне есть кровь фейри, то в том нет моей вины. Я гражданин Эльвия и ношу эльвийскую фамилию, какую мне дали при рождении! Да что вы в меня так вцепились!

— У вас есть при себе какие-нибудь документы? – осведомился Никлис всё тем же спокойным тоном.

— Есть, я же говорю, я гражданин Эльвия! К тому же я служу, у меня есть паспорт!

— Замечательно, будьте добры показать, — и Никлис разжал пальцы. Элвей отскочил от него, прижав к груди пострадавшую руку, потом с нарочитой сердитостью взял свой плащ, накинул на плечи, достал из кармашка маленькую книжицу с кожаной обложкой и протянул Никлису.

— Благодарю, — тот полистал книжицу, поглядел на неё на свет, потом вернул Элвею. – Это всё, что мне нужно было знать, спасибо. Однако, по прибытии в столицу я обязан буду доставить вас на допрос в наш главный штаб, поскольку мы разыскиваем некоего Элвея Рэхши, и по всем описаниям он сильно смахивает на вас. Ничего личного!.. И не переживайте! Если вы действительно не он, мы это поймём!.. Поверьте, я не желаю вам зла.

— Вы берёте меня под стражу? – холодно спросил Элвей, и Обифримолу очень не понравился блеск его чёрных глаз.

— Нет, просто если вы попытаетесь ускользнуть от меня, вас поймает кто-нибудь ещё, нет смысла брать вас под стражу. А ещё если вы попытаетесь убежать, это будет для вас только хуже, поскольку так вы докажете, что в чём-то всё-таки виноваты, — Никлис пожал плечами.

— В чём может быть повинен Элвей? – спросил Арольн тихо, но обеспокоенно.

— В предательстве. В нескольких убийствах, и в одном неуплаченном долге, — произнёс Никлис жёстко.

Элвей не сводил глаз с лица Никлиса, и в его сжавшихся губах и совсем чёрных, сверкающих глазах, горели страх и ненависть. Кончики его порванных ушей подёргивались от напряжения. Однако, Никлис тоже умел играть в гляделки, и глаза его имели способность проникать в самую душу, а потому через несколько секунд Элвей отвёл взгляд. Обифримол ещё ни разу не видел в нём столько упорства, и ему сделалось страшно, поскольку всё, что Никлис говорил, могло быть правдой. А так же та старушка на улице Эльвия упоминала именно фамилию «Рэхши»… — Ну, что же, раз это всё улажено, собирайтесь, пойдём к нам, попьём чаю и проверим остальные ваши документы, — Никлис снова улыбнулся.