Первый снег. Глава 11
Глава 11
Невидимки
Арольн быстро залил костёр водой. Обифримол собрал свои пожитки, и вскоре все снова готовы были отправиться в путь. Они прошли вслед за Никлисом мимо нескольких сосен и оказались вновь недалеко от дороги. Здесь к одному из высоченных деревьев была прикреплена отвесная лестница.
— Дамы вперёд, — галантно предложил Никлис, пропуская Нику к лестнице. Ника с опаской поглядела на это сооружение. – Если ты боишься, что упадёшь, можешь привязать страховку, держи.
Он сдёрнул с крючка рядом с лестницей верёвку. Ника с самым недовольным видом обмотала талию верёвкой, а потом принялась взбираться наверх.
— Динка сейчас со мной на посту, — заметил Никлис, повернувшись к Арольну.
— Серьёзно? – удивился тот.
— Да, и Линки. Это помимо моих ребят, разумеется, но они иногда помогают с ним сидеть, — усмехнулся Никлис.
— Всё-таки мальчик? – уточнил Арольн.
— Ага, увидишь, в том, что он мой сын сомневаться не приходится, — фыркнул Никлис. – Обифримол, ты готов?
— Готов… А кто такая Динка? – спросил Обифримол, доверчиво глядя ему в глаза.
— Моя жена, — весело отозвался Никлис. – Держи верёвку.
Обифримол принялся карабкаться вверх по ступеням лестницы, и его лапка мгновенно отозвалась болью, но сейчас он находился в таком настроении, что готов был сразиться с ней.
— Эта верёвка вообще может чем-нибудь помочь в случае падения? – спросил Арольн негромко.
— Не особо, — отозвался Никлис с усмешкой. – Зато помогает психологически.
На верху лестницы располагался круглый люк, через который Обифримол вскарабкался на широкую площадку, окружённую верёвочными перилами. От неё в нескольких направлениях разбегались подвесные мостики, покачивавшиеся на ветру. Ника сидела посреди площадки и опасливо поглядывала на люк.
— Жуть как высоко, — заметила она, когда Обифримол выполз на площадку и сел рядом с ней.
— Ага, — он огляделся. – Интересно, зачем им столько мостов?..
— Видимо, отсюда лучше видно, вот они и живут тут… ходят по мостам, — предположила Ника, понемногу смелея от его присутствия.
Вскоре наверх вскарабкался Арольн, а за ним Элвей и Никлис. Он закрыл люк, потом глянул куда-то вверх.
— Эй, Тильви, Витольд, слезайте сюда, вы мне нужны, — сказал эльф.
— Есть, сэр! – ответили сверху, и спустя несколько секунд по лестнице на другой стороне ствола спустились ещё два эльфа, оба в таких же зелёных мундирах с красивыми пуговицами и гербами, но полосок у них на плечах было всего по две.
— Вот, знакомьтесь, — представил их Никлис. – Мои помощники, Витольд и Тильви. Они братья.
Лицо и фигуру Витольда можно было охарактеризовать лишь с помощью сравнения оных с атлетически сложенной цаплей. На голову выше Никлиса, с девчачьими голубыми глазами и кокетливо спадавшими по сторонам лица тёмными волосами, Витольд являлся созданием эфемерным и капризным, составляя полную противоположность своему брату. Тильви стоял рядом с ним, словно камень подле хрупкого саженца. Лицо его было шире, скуластое, но красивое, с карими глазами и длинным орлиндским носом. Он тоже был высок, но широкоплеч, и всем своим видом говорил о своей принадлежности к касте крупных, вежливых добряков. Арольн быстро поздоровался с ними, а потом Тильви протянул руку Обифримолу.
— Добро пожаловать, — поприветствовал он с растерянной улыбкой.
— Приятно познакомиться, — выдал Обифримол со своим неизменным тактом. Руки у Тильви были жесткими, мозолистыми и еле тёплыми, и юный фольен быстро внёс правки в свою теорию рукопожатий. Даже будучи несколько застенчивым, Тильви обладал характером. Характер этот проявлялся в очень определённых направлениях и отличался услужливостью, вежливостью и готовностью помочь в любую минуту.
— Кто ты такой, мелкий? – поинтересовался Витольд, наклоняясь к мальчику. От него пахло какими-то сладкими цветами.
— Я фольен, — произнёс Обифримол и протянул к нему лапку. Витольд потряс его за самые кончики пальцев холодной тонкой рукой с текстурой фиалки и обернулся к Нике, чтобы поздороваться.
— Здрасте! – выдала Ника и протянула ему лапку запястьем вперёд, как бы подставляя её для поцелуя. Витольд понял намёк, осторожно дотронулся до пальчиков Ники, приподнял её руку и поцеловал. Ника была чрезвычайно довольна таким обращением, а потому протянула лапку и Тильви, которому пришлось не уступать брату в вежливости.
— Я Ника! – заявила Ника, когда эта церемония была завершена.
— Очень приятно, — сказал за всех Тильви и кивнул в сторону мостика, куда уже ушли Арольн, Никлис и Элвей. – Идёмте. Вы ведь уже отобедали?
— Да, мы вообще сами о себе можем позаботиться! – Ника важно прошествовала перед ними на мостик.
— Хорошо, тогда, быть может, вы не откажетесь от чая? – предложил Тильви, едва поспевая за ней.
— Чай можно! – согласилась Ника, взмахнув рукой так, словно превратилась из маленькой растрёпанной девочки в настоящую королеву только потому, что её поцеловали в запястье вместо обычного приветствия. Правда, оказавшись на мостике, в нескольких десятках метров над землёй, она несколько растерялась, но Обифримол протиснулся мимо Тильви и, взяв её за лапку, пошёл следом по подвесной дорожке. Ника ничего не сказала, но зашагала уверенней. Они преодолели провал между двумя высоченными соснами и оказались на новой, более широкой площадке. Все эти постройки находились примерно на середине длины сосны, и выше них располагалось ещё несколько ярусов, позволявших обозревать окрестности, оставаясь невидимым.
Новая площадка была оборудована как гостиная под открытым небом. В центре располагалась специальная подставка для костра, а вокруг огня были разложены циновки. В дальнем конце площадки возвышалось небольшое строение, напоминавшее домик на дереве, с занавешенным окном, невысокой дверью и даже трубой над крытой дранкой крышей. Возле костра, на расстеленном поверх циновок пледе, сидела девушка-эльфийка. Она была одета, как и все на посту в тёмно-зелёный суконный мундир и зелёный худ с длинным капюшоном, только на её плече вовсе не было полосок. Рядом с ней на пледе сидел ребёнок, катавший туда-сюда маленькую деревянную лошадку на колёсиках и весело что-то ворковавший себе под нос.
Девушка пронаблюдала за всеми новоприбывшими с выражением спокойной, серьёзной мрачности, которую вполне можно было бы принять за недружелюбие, но увидев рослую фигуру Арольна, она вдруг улыбнулась, и всё её круглое личико, оттенённое разделённой надвое чёлкой, стало разом милее.
— Арольн! Сто лет тебя не видела! – воскликнула она, вставая и поднимая на руки ребёнка. Она была совсем невысокой, но обладала пропорциональным и сильным, женственным телосложением. Обифримол решил, что она относится к тем женщинам, что и вкусный суп сварить могут и отрубить голову врагу, если понадобится.
— Привет, Дина, — весело отозвался Арольн.
— Ну вот, знакомься с Линки, — улыбнулся Никлис. – Я ж тебе говорю, сомневаться не приходится.
Малыш на руках Дины был совершенно рыжим, и круглые глазки его сияли как изумруды.
— Ну здравствуй! – Арольн поймал крошечную детскую ручку и потряс её в качестве приветствия.
— А-а! – воскликнул испуганный Линки, отшатнувшись от него.
— Неужели ему уже год целый?.. – спросил Арольн, сделав шаг назад.
— Не-ет, ему двенадцатого исполнилось восемь месяцев, — ответила Дина, улыбаясь. – Год будет в марте.
— Здорово! Тогда знакомьтесь и вы, Обифримол и Ника, наши с Нерольном подопечные сейчас, и Элвей, мой коллега по работе в Эльвие, — представил всех Арольн, и Дина присела в коротеньком реверансе.
Элвей просто поклонился ей, Обифримол последовал его примеру.
— Добро пожаловать! – сказала Дина с улыбкой. – Чаю?
— Давай чаю! – согласился Арольн.
— Тогда так, Ник, держи, — Дина вручила мужу Линки, и мальчик мгновенно жалобно заныл. – Я пока чайник поставлю.
— Я вообще должен свои обязанности исполнять! – возмутился Никлис, но деваться было некуда, и он, посадив сына на руки, подошёл к домику и достал из-за двери пограничный журнал. – А вы двое, шагайте на пост! Мало ли кто ещё заявится на дороге!
Витольд и Тильви отдали честь и убежали обратно по мостику.
— Так, давайте сюда свои документы, какие есть, — велел Никлис официальным тоном, и Арольн принялся за поиски. Элвей тем временем вручил ему свой паспорт, и Никлис внёс его имя в журнал. Арольн, наконец, откопал свой Орлиндский паспорт и документы, которые они с Нерольном написали на фольенов.
— Это что? – усмехнулся Никлис, повертев бумаги.
— Это всё, что у меня есть для Оби с Никой. Мы занимаемся поисками их родителей или хотя бы близких родственников, и информации у нас мало…
— Ладно, только потому что я тебя хорошо знаю, это пойдёт, — Никлис принялся строчить карандашом в журнале, пытаясь не уронить сына, а Линки тем временем радостно подтянулся по его плечу и со всего маху укусил папу за ухо.
— Йа-а! Слушай! Раз я лишил тебя моих волос, это не значит, что можно кусать мои уши! – Никлис зажал журнал между колен и отодрал от себя весело хихикавшего сына. – Сосем уже…
— Давай подержу, — предложил Арольн.
— Ну, попробуй, — Никлис передал ему Линки. – Если он тебя не загрызёт. У него зубы режутся, вот он и кусает всё подряд.
Арольн взял малыша под мышки так, словно понятия не имел, как вообще держат детей. Линки на несколько секунд опешил, поняв, что его передали какому-то незнакомцу, потом закинул назад голову, уставился на Арольна, раскрыл рот и заорал.
— Да не такой уж я и страшный! – воскликнул не менее ошеломлённый Арольн.
— М-да, — выдал Никлис и захлопнул журнал. – Ну хватит тебе, не умрёшь от того, что я тебя не подержу пять минут.
Линки перешёл на протяжные всхлипы, а потом увидел лежавшую на плече Арольна прядь белых волос. Маленькая ручка протянулась и вцепилась в неё так проворно, что Арольн не успел ничего предпринять.
— Вот. Именно так я и живу последние восемь месяцев, — пояснил Никлис, наблюдая, как его друг, изогнувшись, пытается отнять у мгновенно повеселевшего ребёнка свои волосы.
— Кошмар… — пробормотал Арольн, освободившись, наконец, от проворных ручек. – Я не знаю, как ты выживаешь…
— С детьми часто так, — Никлис принял сына обратно и взял его под мышку, отчего Линки снова захохотал. – У меня было достаточно двоюродных братьев и сестёр, чтобы это осознать, но хотя бы они дали мне практику. Иначе вообще с ума сошёл бы, наверное.
Арольн смотрел на него отрешённо и встревоженно.
— Что вы там несёте, кстати, от короля Тарна? – спросил Никлис, оценив его замешательство. Обифримол чувствовал, как рыжий эльф читает своего друга, как читает вообще всех вокруг, казалось, от его взгляда невозможно было скрыться, но скрываться и не хотелось. Этот взгляд давал ощущение внимания, а не кражи со взломом, как это бывало от острых глаз Элвея.
— Он хочет призвать Орлинд на помощь в войне с Отрешёнными, — просто сказал Арольн, очнувшись от размышлений.
— Хм, — Никлис задумался. – Ладно, вы лично должны доставить?
— Ну, предполагается, что да, — Арольн пожал плечами.
— Лично, и это вообще-то государственная тайна, — подал голос Элвей.
— Никлису я доверяю в хранении многих тайн, — произнёс Арольн веско. – К тому же все давно уже знают зачем нас послали.
— Я могу отправить Тильви с вашим поручением в город, он его доставит быстро, у нас есть лошадь, а вы пока отдохнёте. В таком случае завтра или послезавтра мы уже узнаем, что будет предпринимать Орлинд, и там решим, что делать дальше, — предложил Никлис, кинув на Элвея внимательный взгляд.
— Город?.. – прошептал Обифримол взволнованно.
— Да, столица Орлинда, — Никлис подошёл к Дине и передал ей Линки. – Мне только надо пару строчек написать Тильви, чтобы его восприняли правильно.
— И когда же вы собираетесь доставить меня на допрос? – осведомился Элвей холодно.
— Возможно, завтра, — Никлис пожал плечами. – А может и послезавтра.
— Я могу поехать сегодня, — предложил Элвей. – Ваш подчинённый доставит меня кому надо.
— Нет, — ответил Никлис. – Я сделаю это сам, когда будет нужно.
— Ладно, — Элвей пытался выглядеть безразличным, но Обифримол видел, как изменился язык его тела и знал, что Никлис заметил это тоже.
Элвей быстро отступил, он весь напрягся и казался обескураженным и почти оскорблённым, поскольку его обычная обаятельность и чёрная занавеска, скрывавшая душу, не давали необходимых результатов. Никлис одним взглядом отдёргивал его занавеску, а в силе харизмы они были равны. Никлис тоже умел улыбаться, хотя искренность в его улыбке присутствовала гораздо чаще. Он вернулся к домику и принялся писать что-то стоя подле высокого стола у входа внутрь. Обифримол с тревогой наблюдал за всем происходящим, и на душе у него стало горько. Возможно, это и есть Орлинд, который ему доведётся увидеть… Возможно, это всё…
Арольн сбросил свой мешок и плащ, уселся у костра и предпринял ещё одну попытку подружиться с Линки, пока Дина разливала всем чай. Закончив с письмом, Никлис запечатал его и, выйдя из домика, дважды свистнул. Тильви и Витольд появились на площадке спустя минуту и встали по стойке «смирно».
— Тильви, у меня есть для тебя задание, — сказал Никлис, протягивая ему письмо. – Доставишь вот это и вот это, очень важная информация, я выдал тебе тут адрес. Можешь взять одну из лошадей.
— Будет сделано, — отозвался Тильви, так и засветившийся от счастья, что ему доверили такую работу.
— Витольд, ты на посту до вечера один, смотри в оба, и… забери волосы, они тебя отвлекают от работы, — произнёс Никлис, окинув своего помощника критическим взглядом.
— Забранные волосы не входят в положение о форме, — ответил Витольд презрительно.
— Сэр, — поправил Никлис.
— Не входят в положение о форме, сэр, — сдался Витольд.
— В положение о форме так же не входят идеальные ногти, — сказал Никлис. – Так что никаких прихорашиваний на посту. А убранные волосы — это приказ, это моё личное правило, распространяющееся исключительно на тебя.
Витольд поджал губы.
— Я не слышу ответа?
— Так точно, сэр, — пробормотал Витольд, опустив голову.
— Это для твоего же блага, — сказал Никлис.
— Да, сэр, — Витольд приставил два пальца к виску, повернулся и ушёл по мостику обратно на пост.
— Я приду и проверю, что ты убрал волосы! – крикнул ему в след Никлис.
Витольд удалился. Тильви тем временем стоял, вытянувшись по струнке, руки по швам, мыски ботинок развёрнуты на девяносто градусов, подбородок параллельно земле.
— Ну, а ты чего выслуживаешься? – фыркнул Никлис, взглянув на него. – Приказ отдан, выполняй.
— Есть, сэр! – Тильви бодро козырнул и убежал по другому мостику, на соседнюю площадку за своим снаряжением.
— Вот такие у меня помощники, — сказал Никлис, повернувшись к остальным.
Обифримол стоял чуть в стороне и наблюдал за ними с тревогой и любопытством.
— Что ты такое лицо делаешь, Оби? – осведомился Никлис, потрепав его по плечу.
— Мы… попадём в Орлинд?.. – прошептал Обифримол, глядя на него снизу вверх.
— Ты уже в Орлинде, — улыбнулся Никлис. – А в город… Возможно мы съездим туда завтра, или послезавтра, если понадобится.
— Хочу… в Орлинд… — выдохнул Обифримол, глотая навернувшиеся слёзы. Он слишком устал, и его лапка слишком сильно болела, чтобы он мог вынести ещё и такое огорчение.
— Ну-ну, ты что?.. – Никлис наклонился к нему. – Ты что, плачешь?..
Обифримол всхлипнул и крепко обнял его, уткнувшись мордочкой в колючий мундир.
— Тише, тише… — Никлис погладил его по голове. – Всё будет хорошо.
— Ага… — выдохнул Обифримол.
— Что у нас тут такое?.. Да ты никак ранен? – Никлис взял его перевязанную лапку и заглянул мальчику в глаза. – Завтра съездим в город, я тебе обещаю. Даже если остальные не захотят ездить, я тебя свожу.
— Правда?..
— Конечно! А пока нужно посмотреть твою руку! Динка, у нас ещё осталась ангельская трава?
— Я делал перевязку утром, — заметил Арольн. – Но возможно её пора уже сменить.
Дина кивнула и ушла в домик, откуда вскоре вернулась с корзинкой, набитой бинтами и лекарствами. Ника мгновенно подскочила к ней, не в силах удержать свой профессиональный интерес. Никлис усадил Обифримола на циновку у огня и осторожно снял повязку. Раны опухли, но разглядеть их под тёмной шерстью, покрывавшей лапки фольена до самых локтей, где она плавно светлела, было почти невозможно.
— Закрой глаза, — велел Никлис и его горячие ладони обхватили лапку Обифримола. Мальчик зажмурился и спустя несколько секунд тепло хлынуло по его телу, распространяясь от ран и окутывая его с головы до ног уютным успокоением.
— Вот, так-то лучше, — Никлис разжал руки, и Обифримол распахнул глаза.
Боль ушла. Раны ныли, но той проедающей до костей боли больше не было, как не было и прошлой усталости.
— Что это?.. – выдохнул восхищённый Обифримол.
— Магия, — Никлис подмигнул ему. – Динка тебя сейчас перевяжет.
Он встал, улыбаясь, и ушёл куда-то по мостику. Обифримол молча проследил за ним взглядом, а потом Дина тщательно перевязала его лапку, смазав раны какой-то зеленоватой кашицей.
* * *
Никлис вернулся довольно скоро, попросил у Дины завязку для волос и удалился вновь. Вернувшись во второй раз, он сказал, что ему необходимо наведаться на соседние посты, и, снарядившись мечом и какими-то бумагами, исчез. Арольн, сапоги которого до сих пор не просохли после вчерашней генеральной стирки, стащил их с ног и поставил сушиться у огня. На аргу[1] было спокойно и тихо, здесь царил закон, здесь было укрытие, и Арольн наконец смог почувствовать себя в безопасности. Элвей же перетёк на задний план, словно само присутствие Никлиса в радиусе двухсот шагов от него портило ему жизнь. Арольн следил за ним внимательно, но здесь, под защитой Орлинда, таинственность Элвея не внушала ему такой тревоги, как в горах. Здесь Элвей становился просто хитрым прохвостом, каким он и был в Эльвие, только несколько более подавленным. Сияющее веснушками и добродушной улыбкой солнышко, которое представлял собой Никлис, затмевало всё обаяние Элвея, а без этого обаяния Элвей не умел жить.
Он завернулся в плащ и уселся на самом краю площадки, подальше от всех, наблюдая за происходящим. Дина тем временем уложила Линки спать, а сама села у огня и принялась что-то рисовать. Ника с большим любопытством приглядывалась к ней и уже пыталась помочь в делах. Появление ещё одной женщины в её кругу заметно изменило её поведение, сделав куда более утихомиренной, особенно потому, что Дина очень быстро осадила её за дерзость. Обифримол же свернулся калачиком у костра и дремал, время от времени приоткрывая глаза и оглядываясь.
* * *
Несколько часов над аргу было тихо, иногда Дина задавала вопросы про жизнь в Эльвие, и Арольн поддерживал беседу, наслаждаясь собственным спокойствием. Наконец, Линки проснулся после своего дневного сна и принялся за свою активную младенческую жизнь, а Дина решила начать готовить на всех ужин, подключив к этому делу всех желающих.
— Значит, вы родом не из Орлинда? – осведомился Элвей, когда она подала ему ведро, чтобы он сходил и принёс воды.
— Почему вы вдруг решили меня об этом спросить? – удивилась Дина.
— Просто, вы говорили Арольну что-то про «раньше, дома», вот я и подумал…
— А, ну да, я вообще не отсюда, я… из другого мира, — Дина улыбнулась ему.
— Другого мира?
— Да. Очень многое нужно объяснить, чтобы понять, как это работает. Мой мир отделён от этого магической стеной, и Никлис привёз меня из-за этой стены. Мы с детства с ним дружим. А потом он сделал меня эльфийкой. Раньше я была человеком, — пояснила Дина.
— А… как такое возможно? – полюбопытствовал заинтригованный Элвей.
— Ну… это случается очень редко, так объяснила нам королева Нерль. Только если любовь достаточно сильна, расу можно поменять, чтобы сохранить эту любовь надолго… дольше, чем на длину человеческой жизни. Никлис отдал много сил, чтобы я могла получить кровь его расы, но теперь я эльфийка, и мы с ним можем быть вместе куда дольше, чем могли бы.
— Ого, — оценил Элвей. – На это надо очень много сил.
— Очень, — подтвердила Дина.
Элвей помолчал немного, а потом решился на вопрос:
— Вы случайно не знаете, откуда ваш муж взял идею того, что меня подлежит отвести на допрос?..
— Оттуда, откуда он всегда берёт всю свою информацию, — произнесла Дина прохладно. – Его источники достоверны и правдивы, поверь мне.
— Неужели ошибки не может быть?.. – воззвал Элвей, напустив на себя самый невинный вид.
— Может. Именно поэтому вас и хотят допросить, — Дина пожала плечами.
— Зачем только подвергают такому стрессу невинных людей… — Элвей глубоко вздохнул. Арольн наблюдал как он печально побрёл со своим ведром к спуску с аргу. Обаяние действовало на Дину, к тому же она обладала меньшей авторитетностью.
— Я ничем не могу вам помочь! – крикнула она вслед Элвею. – Но будьте уверены, что Никлис не причинит вам зла!
Элвей улыбнулся своей грустной длинной улыбкой и спустился на землю. Спустя почти минуту после его исчезновения, лестница заскрипела, и наверху показался запыхавшийся и раскрасневшийся Тильви в расстёгнутом мундире. Он оглянулся вниз, потом заспешил по раскачивающемуся мостику к большой аргу и остановился, только оказавшись у огня.
— Где мастер Никлис? – воскликнул он, встревоженно озираясь по сторонам.
— Ушёл на соседний пост, ещё не возвращался, — ответила Дина, надевая на Линки вязаную шапочку.
— Куда ушёл Элвей? – спросил Тильви быстро.
— За водой, а что?
— Его нельзя отпускать одного! – отчаянно зашептал Тильви, подойдя к ней вплотную. – Я сообщил о нём в штаб, есть подозрения, что он именно тот, кто нам нужен. Очень чёткие подозрения!..
— Так… — Дина упёрла руки в бока. – Я в любом случае не могу ничего сделать. Ты можешь попробовать его арестовать, правда…М-м….
— Да…
— Подождём Никлиса. Чем меньше подозрений будет у него о том, что мы знаем, кто он, тем лучше, — заявила Дина. – Не волнуйся.
— Хорошо, — Тильви отступил. – О, боги-боги…
— Я тебе говорю, не переживай. Скоро будем ужинать, так что неси макароны и мясо из кладовки, — велела Дина, чтобы отвлечь его. Тильви убежал.
— Неужели это тот самый Элвей Рэхши?.. – спросил Арольн тихо.
— Я не знаю! – воскликнула Дина. – Не знаю…
Лестница заскрипела вновь, и Арольн покачал головой. Та пожилая горожанка Эльвия кричала именно «Рэхши», и позабытое было волнение накатилось вновь, заставив развалившегося на собственном рюкзаке Арольна сесть и посерьёзнеть.
* * *
Было уже совсем темно и, кажется, снова собирался дождь или снег, когда под аргу раздался тройной свист. Тильви спустил вниз убранную на тёмное время суток лестницу, и Никлис взобрался наверх. Он принёс очередную пачку бумаг, которую отнёс в домик, после чего ласково поцеловал усталую и взволнованную Дину и забрал у неё Линки.
— Везде всё спокойно, — сообщил он удовлетворённо.
— Замечательно, ужин ещё не готов, но осталось чуть-чуть, — сказала Дина, улыбаясь.
— Можно чая? – спросил Никлис. – Ветер задувает дикий, замёрз жутко.
— Конечно, вон чайник вскипел уже, — Дина кивнула на костёр. – Тильви, будь другом, налей чай, я пока за тарелками схожу.
— Ладно.
Никлис усадил Линки поудобней на руках, и он принялся весело рассказывать папе что-то на своём детском языке, ковыряя пуговицу его мундира. Мальчик был действительно очень похож на него, только личико его было совсем круглым и топорщащиеся из-под шапочки волосики казались бледнее волос Никлиса.
— А… можно мне подержать Линки?.. – спросила тихим голосом Ника, весь вечер помогавшая Дине готовить ужин.
— Конечно, только не давай ему приближаться к мостам, — Никлис опустил сына ей в лапки. – А ты не ной.
Линки удивлённо поглядел на Нику, потом повернулся и заплакал.
— Сейчас успокоится, — пообещал Никлис. – Поиграй с ним, вон лошадка его валяется.
Ника опустилась на циновку и подала Линки его лошадку. Малыш мгновенно заинтересовался игрушкой, а Никлис отошёл к краю аргу, облокотился на перила и довольно потянул чай из кружки.
— Тильви, ты мне сахар сюда что ли положил? – спросил он спустя полминуты, изучая содержимое чашки.
— Нет, вы же не любите чай с сахаром, — отозвался Тильви.
— Хм, ладно, — Никлис пожал плечами. – Видно, вчерашняя заварка.
Обифримол смотрел на него, на его горящие волосы и думал, что существует три типа людей – видимые, невидимые, и те, кто умеют контролировать свой уровень видимости. Сам Обифримол относил себя к категории невидимых людей, способных сделаться ещё более невидимыми в случае необходимости, но не умевших быть по-настоящему заметными. Его слова игнорировали, окружающие редко обращали внимание на его личное пространство и часто наступали на него. Конечно, в его личном случае, рост и возраст играли большое значение. Люди плохо слушают детей и низких ростом.
Арольна юный фольен отнёс к категории исключительно заметных людей. Он мог просто находиться в комнате, и все знали, что он там есть, даже если его не было видно. Он громко говорил, особенно если волновался, и вообще занимал очень много места. Обифримолу это по-своему нравилось, потому что рядом с Арольном у него всегда было личное пространство. Остальные очень редко приближались к эльфу ближе, чем на расстояние его вытянутой руки, а руки у него были длинные. Таким же видимым был Никлис, но в его случае видимостью заведовали рыжина и исключительность характера. Он говорил гораздо тише Арольна, но прислушивались к нему куда внимательнее. Ростом он доставал Арольну лишь до плеча, но держался прямо и уверенно. Обифримол чувствовал, что Никлис умел становиться незаметным, умел наблюдать. Через него могли переступить, но разница была в том, что после этого переступившему не поздоровилось бы. Сейчас он стоял в тени, с кружкой в руках, и дела шли своим чередом, словно никто не обращал на него внимания, только чёрные глаза Элвея смотрели из тени бровей, меткие и острые, как кожи.
Элвей был невидимкой. Его не замечали, и он пользовался этим так же умело, как Никлис – своей видимостью. Элвей мог возникнуть из неоткуда, появиться вдруг рядом и улыбнуться своей улыбочкой так, что увидевшему её становилось крайне некомфортно и беспокойно. Тут же начинало хотеться проверить свои карманы и целостность шеи. Однако, Элвей не мог вдруг взять и выйти на первый план, заговорить так, чтобы все его послушались, его бы просто не заметили. В чьей заметности сомневаться не приходилось, так это в заметности Ники. Она просто была. Даже будучи невысокой и совсем ещё девочкой, она умела так поставить вопрос и сказать такие слова, что все вокруг невольно начинали её слушаться. И если Арольн просто ничего не мог поделать со своей видимостью, а Никлис умел изменять свой уровень заметности, то Ника о своих качествах знала и не собиралась ничего менять.
— Мастер Никлис, мне надо с вами кое-о-чем поговорить, — сказал Тильви, помогавший Дине сливать макароны, но не спускавший глаз с фигуры Элвея у огня.
— Хорошо, конечно, — Никлис кивнул, не отрывая взгляда от своего чая.
— Чем скорее, тем лучше, — отозвался Тильви.
— Ужин готов, садитесь все, — сказала Дина, раскладывая на тарелки макароны и кусочки жареной оленины. – После еды всё скажешь.
— Ладно, — сдался Тильви.
— Тильви, что ты налил сюда, ещё раз? – спросил Никлис, плотно сжимая руку на своей чашке.
— Чай… — ответил Тильви испуганно. – Обычный, зелёный…
— Чай, да?.. – кружка выскользнула из дрожащих пальцев Никлиса и покатилась по полу, зазвенев как колокол в пустом соборе. Все в ошеломлённом молчании смотрели на него.
Никлис закрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, и каждый последующий из них, казалось, давался ему с большим и большим трудом. Он открыл глаза и осторожно привалился к перилам, свистя дыханием, и лицо его приобрело странный белый цвет с огненными вспышками пятен на щеках. Тишина, повисшая над аргу, застыла словно толстое стекло. Словно во сне Обифримол увидел, как Никлис сполз с перил, опустился на колени, отчаянно глотая ртом воздух, а потом вдруг рухнул ничком на пол, поджав под себя руки. Стекло разлетелось в дребезги с отчаянно зазвеневшим возгласом Арольна:
— Никлис, ты что?! ТЫ ЧТО?!
Арольн вскочил, подхватил Никлиса под руки, подтащил поближе к огню и усадил его.
— Скажи что-нибудь! Что случилось?! – Дина побежала, схватила мужа за ворот мундира и встряхнула. – Ник!!
— Я не знаю… — выдохнул Никлис, в его глазах металась паника. – Не знаю…
Он прижал к груди ладонь, отчаянно сражаясь со своим телом за каждый вздох.
— Припадок? Что это?.. Я никогда такого не видел! – воскликнул Арольн, не давая ему лечь. Никлис откинул голову на его плечо. Кончики его ушей безвольно упали, пальцы сжались на груди так, что костяшки побелели.
— Такого ещё никогда не было, у него нет никаких проблем ни с дыханием, ни с сердцем, здесь что-то не так! – ответила Дина, схватив его за свободную руку и нащупав пульс. – Боже, как сердце колотится!..
Никлис лишь продолжал жадно, свистя, глотать воздух. Румянец на его щеках сначала поблёк, потом из розового превратился в сизый, и это до жути напугало Обифримола. Он не мог решиться, было ли лучше отвернуться или смотреть дальше. Сипы перешли в хрипы, Никлис совсем обмяк, взгляд его потерял чёткость, а спустя пару минут тело его вдруг напряглось, стало жёстким, как прут, и длинные пальцы скрутились в судорогах. Дина плотно сжала губы при виде этого зрелища, и Арольн наконец выявил:
— Его отравили.
Голос его был глухим, жёстким и холодным, как сталь.
— Я почти уверена, что знаю, что это за яд, — сказала Дина, дрожа всем телом, а потом подняла глаза на Тильви. Слов не последовало, но молчание было громче любых слов.
Арольн оглянулся на опрокинутую чашку.
— Он не всё выпил, может обойдётся… — заметил он тихо.
Тут Никлис ещё раз глотнул воздух пересохшим ртом, глаза его закатились, и голова запрокинулась. Арольн опустил его внезапно обмякшее тело на пол, и над аргу повисла страшная тишина. Секунду все молчали, потом Дина припала к груди мужа и замерла на несколько мгновений, пока не выдохнула облегчённо. Он дышал, обмякшее в обмороке тело позволяло ему дышать даже свободнее, чем в сознании, а потому спустя минуту он начал приходить в себя, и мышцы его снова сжались и затрепетали. Арольн перевернул его на живот, прижал к полу и вставил два пальца Никлису между зубов, чтобы он не откусил себе язык.
— Придётся ждать, — прошептала Дина, вкладывая в скрюченную в судороге ладонь мужа скомканный носовой платок. – Я читала про такое, доза не могла быть большой, если он выпил буквально несколько глотков. Такой яд работает лишь в полной дозе, активное действие небольшой дозы пройдёт через четверть часа или через полчаса. Нужно переждать и не дать ему задохнуться… До любого врача отсюда час езды, не меньше…. Противоядие никак не доставить сюда вовремя, а у меня нет такого…
Все приготовились ждать. Это продолжалось довольно долго. Время от времени Никлис терял сознание, дышал, потом возвращался в полусознательное состояние, бился в судорогах, прижимаемый к полу наваливавшимся на него Арольном, и снова терял сознание. Витольд пришёл со своего поста походкой человека, не заботящегося вообще ни о каких проблемах этого мира, но зрелище, ожидавшее его на главной площадке, мгновенно привело в волнение даже его. Дина вся дрожала, Ника не знала, что ей делать и бегала по аргу, схватившись за голову. Тильви тем временем взял притихшего Линки на руки и крепко прижал к себе. Малыш не противился, только тихо что-то шептал, словно очень хотел рассказать какую-то историю. Обифримол в молчании сидел и ждал, и сердце его колотилось отчаянно. Наконец, судороги ослабли, и тело Никлиса начало расслабляться. Прошла ещё долгая минута, прежде чем он приоткрыл глаза, продолжая засасывать воздух сквозь пальцы Арольна. Мутным взглядом Никлис огляделся, и Дина обхватила его взмокшее холодное лицо руками.
— Жив?! Слышишь меня?! – воскликнула она. – Ты справишься! Справишься, держись главное! Уже лучше, дыши спокойно, вот так…
Арольн, видя, что его друг приходит в себя, осторожно повернул его на бок и освободил свои пальцы. Никлис сипло закашлялся и сплюнул вспенившуюся слюну.
— Ну и больно же ты кусаешься, — заметил Арольн, поглядывая на свои искусанные руки.
— М-мых, — чуть слышно простонал Никлис.
Руки его, понемногу начавшие расслабляться, были всё ещё до жути скрючены, и Дина принялась растирать ему предплечья и ладони, стараясь размять задеревеневшие мышцы. Никлис со свистом глотал ртом воздух, медленно приходя в себя. Время от времени судороги ещё пробегали по его телу, но он больше не задыхался, и все начали успокаиваться.
— Что это вообще за яд? – сетовала возбуждённая Ника, подойдя поближе.
— Думаю, зелёный душильник, — сказала Дина. – Или что-то на него похожее. Теперь мы вряд ли узнаем, кроме как если…
Она обернулась и окинула всех собравшихся странным взглядом.
— Кто из вас сделал это?! Тильви, если это на самом деле был ты, лучше признайся сразу! – её лицо из испуганно-взволнованного сделалось суровым. Голубые глаза сузились и заблестели, а тонкие губы сжались в напряжённую полоску. От неожиданности Обифримол сжался в ещё более плотный комочек, осознавая, что он и не представлял, что в этой маленькой и крайне приятной женщине может возникнуть такая лютая жёсткость. Все молчали. Все взгляды были устремлены куда угодно, но только не на Дину, рассерженную и оскорблённую тем, как обошлись с её мужем. Тильви смотрел на неё растерянно, казалось, шок лишил его речи.
— Не я… — прошептал Обифримол и вжался в пол.
— И не я, — Арольн развёл руками, показывая всем свои узкие белые ладони.
— И не я! — воскликнула Ника, и все разом принялись качать головами и уверять, что они к этому не причастны, кроме всё ещё застывшего Тильви.
— Ну а кто тогда?! – поинтересовалась Дина, продолжая отчаянно растирать руку Никлиса. – КТО?
— Динка, не надо, — тихо попросил Никлис, вдруг сжав её ладошку.
— Какое «не надо»? – возмутилась Дина. – Один из них хотел тебя убить, и почти сделал это, а ты говоришь, «не надо»? Как мне теперь быть, когда я не знаю кому из них я могу доверять?
Она кинула ещё один грозный взгляд на всех собравшихся.
— Не сердись, — сказал Никлис и сложил почти полностью распрямившиеся руки на животе. – Всё выясним.
— Я должна знать, — заметила Дина, вздохнув. – Знать, что происходит.
— Дай попить, — попросил Никлис, и она встала. Все молча стояли и смотрели, как она сходила к бочке на краю аргу, проверила воду на вкус, убедилась, что с ней всё в порядке и налила полную кружку. Арольн, присев на корточки, осторожно помог Никлису сесть, и тот припал к краю чашки.
— Так, по очереди несите сюда все свои сумки и вытрясайте из них всё, что есть. Будем смотреть, насколько вы опытные убийцы, — заявила Дина, указывая на пол перед собой. – Тильви, ты первый.
Тильви отмер, подошёл и вручил ей Линки, а потом снял с ремня поясную сумку и положил на пол. Он достал из карманов маленький складной ножик, пару каких-то прутиков и кусок проволоки. Дина открыла его сумку, оглядела её, а потом достала оттуда маленькую баночку, закупоренную пробкой. На дне баночки плескались остатки зеленоватой жидкости с тёмным осадком.
— Тильви, — Дина посмотрела на него очень серьёзно. – Это что?
— Я не знаю, — честно признался Тильви. – Не знаю. Этого там не было, когда я последний раз заглядывал в сумку, но я знаю, что вы мне не поверите.
— Тильви, ты не убийца, — сказала Дина. – Зачем тебе это делать?
— Я этого не делал, я просто налил чай, — ответил Тильви отчаянно. – Правда!.. Если хотите, я выпью весь оставшийся чай, и, если он был отравлен тоже, я просто умру. Пожалуйста…
— Вот-вот, проверим твою честность. Если бы ты на самом деле был убийцей, остальной чай ты не стал бы травить, значит, с тобой ничего не случилось бы! – заявила Дина мрачно.
— Динка, — Никлис поймал её за руку. – Динка, не сердись.
— Да не сержусь я! – вспыхнула Дина. – Я хочу знать правду, и всё!..
— Ты очень испугалась, и сейчас хочешь найти виновного, я тебя очень хорошо понимаю, но, пожалуйста, не убивай Тильви, — попросил Никлис, и она выдернула руку из его ладони.
— Я не… — она не договорила, и просто закрыла глаза. – Дайте мне минутку.
Никлис закинул одну ногу на другую, чтобы хоть как-то заставить кровь прилить обратно к голове. Понемногу жуткий сизый оттенок его кожи отступал, и вскоре лицо его стало просто бледным и усталым. Он улыбнулся, наблюдая, как Тильви дрожит мелкой дрожью с лицом глубоко задумавшегося человека, и как Дина пытается успокоиться.
— Хорошо, — наконец, сказала она. – Остальной чай пить ты не будешь. Иди и сядь вон в том углу, пока я проверю всех остальных. Я этого просто так не оставлю!
— На самом деле, если б я пытался что-то такое провернуть, никогда не оставил бы банку из-под отравы у себя в кармане, — заметил Арольн задумчиво.
— Давай сюда свои карманы! – ответила Дина, и он тоже отдал ей свою сумку и вытащил содержимое карманов.
Она проверила всех до единого. Элвей долго выгружал из своего плаща и потайных отсеков в чулках и наручах всевозможные ножи, клинки и иголки, баночки с краской для лица и снадобьями, какие-то крошки, записную книжку и даже моток бечёвки. Его карманы Дина проверяла тщательнее всех других, но к её удивлению и досаде она не смогла найти ничего подозрительного кроме огромной коллекции ножей всех форм и размеров. Так же она долго изучала все баночки и порошки Ники, которые та хранила в своей сумке. Элвей не замедлил подметить, что среди её запасов очень много подозрительных жидкостей, но Дина одарила его таким ледяным взглядом, что он тут же замолчал.
— Ну, что же, вы трое будете изолированы, — заявила она, когда все карманы были осмотрены. Ника, Тильви и Элвей, которых она обвела невидимым кружком, испуганно уставились на неё. – Все трое. Элвей, вы в том углу будете, Тильви в этом, а Ника в том.
— Но я-то тут причём?! – возмутился Элвей. – У меня нет ничего подозрительного!
— Ты уже внесён в список подозреваемых самим Орлиндом, так что тут уже даже не улики, тут просто умозаключения, — сказала Дина мрачно.
— Но ведь я… я ведь лекарь, — прошептала Ника. – Я лечу людей, а не делаю им хуже…
— Мне жаль, Ника, честно, но так будет безопаснее для всех, — произнесла Дина, потрепав её по плечу. – Не бойся, мы разберёмся со всем.
Все разошлись по своим углам, и Дина встала, прижимая к себе напуганного и притихшего сына.
— Так, а теперь остальные проблемы. Тебе надо промыть желудок, — продолжила она, обернувшись к мужу.
— М-да, — отозвался Никлис без особого энтузиазма.
— Обязательно, — Дина глянула на него строго.
— Поддерживаю! Я видела, как люди мрут уже после самого отравления. Лихорадка будет и вообще… — выдала Ника, усаживаясь в своём углу, но не желая расставаться со своей влиятельностью на происходящие события.
— Ну-ка, — Арольн подхватил Никлиса под руки и помог подняться.
— Да стою я, стою, — отмахнулся от него Никлис, поймав, наконец, равновесие своего тела. Дина мгновенно скользнула под его руку, и они ушли в домик. Арольн вздохнул, потом взглянул на Нику в углу.
— Ника, у тебя есть спирт? – спросил он. – Руку обработать.
— Есть, — Ника принялась копаться в своей сумке.
Обифримол испуганно ждал продолжения этого всего. Арольн протёр свои прокушенные пальцы, потом подошёл ближе к огню и сел рядом с фольеном.
— Испугался? – спросил он, беря заварочный чайник и разглядывая его содержимое.
— Ур, — тихо согласился Обифримол.
— Всякое бывает в жизни, — философски изрёк Арольн. – А у нас тут вся заварка отравленная, может быть. Ничем кроме чая не пахнет?
Он подал чайник Обифримолу, и тот принюхался.
— Нет, просто чай, — выявил он. Арольн осторожно обмакнул палец в чай и лизнул.
— Сладко, — сказал он, сплюнув. – Вся заварка. Вещественное доказательство.
— Вещественное, — пробормотал Обифримол, наслаждаясь звучанием этого слова. Тут Никлис и Дина вернулись обратно на площадку. Дина посадила Линки в переноску за плечами, и он теперь выглядел совершенно довольным. Никто не пытался отнять его маму. Никлис сполз с плеча Дины и мокрым полотенцем растянулся на циновках.
— Ну и дела, — усмехнулся он, сложив на груди руки. – И почему людям так нравится наблюдать, как я прихожу вот в это состояние?
— Ты о чём? – осведомился Арольн.
— Четвёртый раз уже отравили, — пояснил Никлис. – Четвёртый раз! Некоторых ни разу в жизни не пытались убить, а тут!.. Почему меня так ненавидят?
— По-моему с тобой может быть только два варианта – тебя либо обожают, либо ненавидят, — заявила Дина, с улыбкой наклонившись над ним. – Чайку?
— Какого чайку?! – возмутился Никлис. – Ты с ума сошла?..
— Шучу! – фыркнула Дина. – У меня кефир есть, хочешь? Для поднятия настроения.
— До завтрашнего утра никакой еды мне не предлагайте, — сказал Никлис, морщась. – Ничего в рот не возьму! Воды можно. Просто воды.
— Ладно, — сдалась Дина. – Прости, мы тут тогда поедим, можешь не смотреть.
— Ешьте-ешьте, — отмахнулся Никлис. – Только воды мне дайте, пожалуйста.
Дина нервно усмехнулась и принесла ему чашку воды, после чего раздала всем ужин.
— А знаешь, ты просто молодчина, что выпил чай до ужина, — заметил Арольн, получив свою тарелку.
— Это почему? – удивился Никлис.
— Яд подействовал очень быстро, — пояснил Арольн. – И ты мгновенно на него среагировал, даже не успел весь его допить. Если бы не это, ты, наверное, не выжил бы…
— Может быть, — отозвался Никлис.
— Мастер Никлис, — окликнул командира Витольд. – Мне снова на пост вернуться, после ужина?.. Я весь день там торчу, ваш пост начался полчаса назад, но я так чувствую, вы не очень можете его занять…
— Хм, — Никлис поднял над головой трясущуюся руку. – Ты прав, я на посту буду довольно бесполезен. Арольн… могу я попросить тебя об услуге?
— Постоять за тебя на посту? – Арольн покачал головой.
— Станешь пограничником на сегодняшнюю ночь?
— Ну… раз такая ситуация, экстренная, пожалуй, стану. По дружбе, — согласился, наконец, Арольн.
— Витольд заменит тебя ближе к утру, он так хотя бы отдохнуть сможет…
— Но утром самый лучший сон! – возмутился Витольд.
— Ситуация, как Арольн правильно сказал, экстренная, Витольд. Мне очень жаль, но тебе придётся заступить на пост вновь утром, — сказал Никлис серьёзно.
Витольд только сжал губы и в отчаянии принялся жевать остатки своих макарон.
— Ты меня понял? – уточнил Никлис.
— Да, сэр, — чопорно откликнулся Витольд.
— Честно, я не виноват, что так получилось, — сказал Никлис, разведя руками. – Будь моя воля…
— Я понял, сэр, — отрезал Витольд.
— Тильви, после еды подойди ко мне, мне надо с тобой поговорить, — заявил Никлис, кинув взгляд в угол, где Тильви ковырял вилкой свой ужин.
— Хорошо, — откликнулся он.
Некоторое время все молча поглощали ужин, потом Арольн рассказал Дине про заварочный чайник, и оба посетовали, что теперь не в чем заваривать чай, потому что никому не хотелось пить чай из отравленного чайника. Дина кинула осторожный взгляд на Тильви, вспоминая его предложение выпить остатки чая, а потом сделала два глубоких вздоха, чтобы успокоить себя. После ужина она ушла в домик и вернувшись, принесла с собой книжку и плед.
— Ему уже совсем скоро спать, на, почитай ему, раз больше ничем заниматься не можешь, — она присела рядом с мужем и усадила Линки на циновку. Никлис сел, укутал сына в плед и принял книжку.
— Опять та же самая? – он перевернул пару страниц.
— Он сегодня капризный после того, как поглядел на твои судороги, так что лучше с ним не спорить по поводу книжки, — сказала Дина. – К тому же ему нравятся крылышки у фей.
— Я тебя уверяю, вот исполнится ему три, и он решит, что он тоже фея. Я это уже наблюдал на опыте с Линси. Она эту книжку тоже очень любила в детстве, — усмехнулся Никлис, устраиваясь поудобней.
— Линси – твоя сестра, и я уверена, что там не обошлось без твоих подначек. Ведь это ты уговорил её тогда, что вода мягкая, если не раскроются крылья, когда она прыгнет с обрыва в реку? – упрекнула его Дина.
— Ну я, — сознался Никлис. – Но я ж её спас потом.
— А она до сих пор боится обрывов и широких рек! – Дина многозначительно подняла брови.
— Ну, да, ну да, это было глупо!..
Линки прервал их беседу, отчаянно взвизгнув, потому что ему никак не начинали читать книгу. Никлис раскрыл книгу на первой странице и начал читать скорее по памяти, чем по тексту. Его голос зазвучал естественнее и мягче на родном эльфийском, слова заструились бесконечной, переливчатой вязью. Обифримол слушал его как завороженный, а Линки время от времени смеялся и дёргал приклеенные к страницам книги тряпичные крылышки фей. Когда книга закончилась, он приготовился было снова завопить и перевернул страницы в руках папы, чтобы он снова продолжил читать, но Никлис покачал головой и устроил Линки на руках поудобней.
— Теперь пора есть и спать! – сказал он, улыбаясь. Тот недовольно буркнул что-то, но тут Дина дала им бутылочку молока, и Линки мгновенно забыл о своих бедах.
— Никлис, — тихонько окликнул эльфа Обифримол, пододвигаясь к нему поближе. – А можно тебя спросить?
— Конечно, — Никлис кивнул ему.
— Что ты думаешь… обо всём этом?.. – Обифримол обвёл лапками аргу.
— Этом?..
— О чае и всё такое.
— А… Ну, я знаю, что отравил меня не Тильви, — сказал Никлис задумчиво. – И я благодарен Голтэ Эверэ за то, что я всё ещё жив. А больше я об этом ещё не думал…
— Ты поправишься?.. – спросил Обифримол тихо.
— Конечно! Не переживай. Этот яд был, похоже, не очень сильным, бывало и хуже. Завтра-послезавтра всё будет уже в порядке, — Никлис улыбнулся, но Обифримол почему-то не поверил ему. То, что он видел сегодня, не может не оставить последствий, но думать об этом ему больше не хотелось, и он сменил тему:
— А кто такие меланхолики?
— Меланхолики? – удивился Никлис.
— Ника говорит, что все эльфы меланхолики, — пояснил Обифримол. – Почему? Кто это такие?
— Меланхолики любят думать о прошлом, сожалеть, что оно прошло и не особенно заботиться о будущем, — задумчиво произнёс Никлис. – Наверное, поэтому она решила, что мы меланхолики. Но вообще-то, большинство эльфов далеко не меланхолики, многие вполне оптимистично настроены и не слишком сожалеют о том, что прошло.
— А-а….
— Ты за несколько часов словно вдруг говорить научился, — заметил Никлис, оглядывая фольена с головы до ног. – Когда ты говорил со мной тогда на поляне, звучало это гораздо более ломано.
— Тогда я говорил о том, как жил в лесах, то есть думал так же, как тогда, а тогда я плохо говорил… Ненормально, — сказал Обифримол деловито.
— Ну, нормальность вещь очень относительная, хотя я тебя понял, — отозвался Никлис.
— А что такое относительно?
— Всё в мире относительно, — принялся толковать Никлис. – Например, относительно нас тучи движутся. А относительно туч движемся мы. Представь себя тучкой. Вот ты стоишь, такой, на месте, а деревья под тобой плывут. Потом проплывают внизу горы и озёра, реки и поля. А теперь представь, что ты дерево. Ты стоишь на месте, а относительно тебя туча плывёт, продвигается над тобой. Она плывёт-плывёт и уплывает за горизонт, переползает через горы…
— Уа-а-а-а, — протянул Обифримол, думая, что он дерево. – Никогда не думал, какого это быть деревом.
— Я не про это, — усмехнулся Никлис.
— Нет, я понял, просто мне только сейчас пришла в голову мысль, что быть деревом – это, наверное, тоже непросто, — объяснил Обифримол.
— Ну, наверное. А воображение у тебя очень бойкое, — заметил Никлис, устало улыбаясь.
— Тебя так легко обо всём спрашивать! – сообщил Обифримол радостно, а потом обернулся к Арольну, который наблюдал за ним со стороны с каким-то потерянным выражением на лице. – То есть, Арольн и Нерольн тоже мне многое объясняют, но… тебя легче спросить!
— Бывает такое, — Никлис пожал плечами и, отняв у Линки бутылочку, усадил его на руку и принялся похлопывать по спинке. – Я просто разговорчивей их обоих вместе взятых, наверное.
— Ну уж нет! – ответил ему Арольн. – Я тоже поговорить умею, и слышал бы ты как мы с Нерольном спорим, иногда часами!
— Но это вы между собой, — пояснил Никлис. – А не с другими.
— Не знаю, — отмахнулся Арольн.
Тут Дина подошла и забрала Линки, чтобы уложить его спать, а Никлис уселся поудобней и скрестил ноги.
— Тильви, подойди сюда и расскажи мне, что ты собирался рассказать, — сказал он устало. Тильви поднялся из своего угла и тихо подошёл, потом сел рядом. Он напоминал теперь крайне растерянного щенка с большими, мокрыми, честными глазами.
— Элвей – именно тот Элвей, которого ищут, — произнёс Тильви еле слышным шёпотом. – Рэхши. Мы должны доставить его в город завтра.
— Ты спросил в штабе?
— Да.
— Очень хорошо, значит, мы это сделаем. Завтра. А теперь скажи мне, ты оставлял где-нибудь свою сумку, например, пока вы готовили ужин? – спросил Никлис тоже шёпотом.
— Э-э… Да, вместе с мечом, мне надо было принести дров, и меч мешал, так что я всё оставил и пошёл… — Тильви уставился на него, его лицо озарилось догадкой.
— Это хорошо, это тебе поможет. Завтра будем со всем разбираться. Я думаю, Дина хорошо сделала, что разделила вас, — сказал Никлис уже громче. — Утром лучше думается, мы сможем всё решить, а пока не переживай и отдохни, день предстоит длинный.
— Сначала будет ночь, — сказал Тильви мрачно.
— Да, сначала будет ночь.
[1] Аргу – эльфийское название для площадок на деревьях.