Две Недели Войны. Глава 15

Глава 15

Двери в рай

Охранник общежития Орлиндского университета оказался чрезвычайно упрямой, холодной и отрезвляюще безучастной личностью. В своём потёртом тёмно-синем мундире, за низким, но чрезвычайно массивным доисторическим столом, он сидел с выражением неподдельного тысячелетнего снобизма и профессиональной вредности на лице. Он одёргивал, запугивал и гонял студентов и их возлюбленных с тех самых пор, как первый камень университета был заложен несколько тысяч лет назад. После целого получаса споров, убеждений и уговоров охранник, наконец, согласился привести для Никлиса Велэя Рэхши. Арольн наблюдал за всем этим с расстояния нескольких шагов, но даже оттуда он мог ощущать испепеляющий взгляд охранника и его непоколебимую злорадность. Едва он ушёл, звеня ключами и щёлкая каблуками по паркету, Никлис медленно опустил плечи и упёрся руками в столешницу.

— Какой тип, — выдал он, переведя дух. – Давно с такими не общался, напоминает о моих собственных университетских днях.

— Мурашки по коже, — согласился Арольн. Он никогда не жил в общежитии, поскольку дом его родителей находился достаточно близко к университету. Он ходил на лекции пешком или приезжал верхом, но его частенько приглашали на студенческие вечеринки, на которые нужно было пробираться мимо именно этого охранника.

Они ждали несколько долгих минут. Никлис натянул обратно свою дружелюбную улыбку, встряхнулся и выпрямился, и его усталость словно растворилась под воздействием его самоконтроля. Порой Арольна поражала его нынешняя сдержанность. Он помнил Никлиса с давних времён, и тот всегда обладал неуёмным, бойким, вспыльчивым характером, так соответствовавшим его пламенеющим волосам. Он умел держать этот свой характер обузданным почти всегда, но последние несколько лет особенно усмирили его. Возможно, его приручила Дина, научив контролировать свои эмоции в новом ключе. Возможно, он просто повзрослел, но Арольну нравилось видеть эти перемены. Не нравилось ему одно. Он видел рост своего друга, видел, как он превратился из растрёпанного, вечно бунтующего мальчишки в сдержанного, упрямого и делового эльфа, но наблюдал он это, не участвуя в процессе. Арольн упрекал себя в зависти, но она подкрадывалась тихо, из тени, и сжимала горло обидой и разочарованием в самом себе.

Охранник вернулся, ведя за собой небольшую ораву студентов, впереди которых шагал невысокий, тонконогий и плосколицый юный фейри. Арольн не сразу понял, почему ему потребовалось некоторое время, чтобы определить расу этого юноши, но в его родстве с Элвеем сомневаться было трудно. Длинный рот и узкие чёрные глаза возрождали воспоминания, хотя в общем лицо и фигура юноши были более гармоничными, чем наружность Элвея.

— Велэй Рэхши? – спросил Никлис, завидев студентов, подходивших к нему с опаской. Юноша остановился в двух шагах от него и кивнул, плотно сжав губы.

— Я Никлис Кетэроэ, капитан пограничной стражи Орлинда и сейчас неофициально помогаю в расследовании дела вашего отца, Элвея Рэхши. Вы очень помогли бы мне, если бы ответили на пару вопросов, — сказал Никлис, протягивая ему руку.

— Здравствуйте, — выдал Велэй, осторожно ответив на рукопожатие.

— Пройдёмте, — пригласил Никлис, и они пересекли фойе и вышли в небольшие сени, отделявшие общежитие от медленно крепнувшего мороза.

— Этого будет более чем достаточно, — сказал Никлис, остановившись. – Я не собираюсь причинить вам никакого вреда, пожалуйста, поверьте мне. Для начала вопросы. Вы когда-нибудь встречались с вашим отцом?

— Э-э… нет, — Велэй удивлённо огляделся, потом принялся застёгивать свой длинный тёмно-серый камзол.

— Хорошо. Что вы знаете о нём?

— Что я знаю… Я знаю, что он есть, но мама редко про него рассказывала что-то хорошее. Она всегда говорила, что надеется, что я не буду таким же прохвостом, как он, и, в общем, это всё. Вы говорите, у вас создано на него дело? И вообще, как я должен вам верить? Докажите, что вы на самом деле тот, кем себя называете, — опомнился Велэй, и Никлис улыбнулся.

— Конечно, я должен был бы сделать это сразу, — он вытащил из-за пазухи своё удостоверение, и Велэй тщательно изучил его.

— Ладно, — юноша вернул корочки и вздохнул. – Так что за дело вы завели на моего отца?

— К сожалению, ваш отец обвиняется в нескольких убийствах и в предательстве своего государства. Он служил шпионом Двааха, руководителя восставших граждан Эльвия, а убийства ему заказывали совершенно разные люди, и их поисками занимается стража, я к ним отношения не имею. Если вам интересно, я могу выдать вам часть дела, чтобы вы ознакомились с ним. И последнее обвинение – это неуплата суммы, положенной вам из-за того, что ваш отец не занимался вашим воспитанием, — сказал Никлис и посмотрел в ошеломлённое, бледное лицо Велэя.

— Сколько человек он убил? – спросил тот тихо.

— Девять, не считая меня.

— Не считая вас?

— Меня он только попытался убить, три раза. Думаю, это увеличит срок его заключения, хотя смысла в этом особо нет, — Никлис покачал головой. – Я должен предупредить вас, ваш отец находится сейчас в темнице Орлинда, под замком. Его должны судить, но он сообщил мне, что доживёт максимум до завтра благодаря специальному шпионскому яду, который он… Арольн, помоги пожалуйста!

Арольн подхватил осевшего Велэя под руки, подтащил к стене и усадил на какой-то ящик.

— Умоляю вас, дышите, — произнёс Никлис, присев перед Велэем на корточки.

— Боги мои боги!.. — простонал Велэй закрыв лицо руками.

Никлис выпрямился и устало посмотрел на Арольна. Тот пожал плечами. Велэй быстренько собрался, пришёл в себя и сказал:

— Продолжайте, я хочу знать всё.

— Такой вопрос, что вы думаете о предложении увидеться с вашим отцом? – спросил Никлис, глядя прямо в его большие тёмные глаза с узким разрезом.

— А это возможно? Он ведь в тюрьме…

— Вполне, до суда к нему допускают людей на допросы и так далее, а родного сына уж точно пустят, — отозвался Никлис. – Только, возможно, мне придётся побыть с вами, чтобы он не попытался вас убить.

— Меня?.. Но ведь я его сын!.. – возмутился Велэй, отбрасывая с лица пряди своих чёрных волнистых волос, остриженных так, чтобы прикрывать уши до мочки.

— Я не хочу огорчать вас, но на вашем месте я не стал бы доверять вашему отцу, даже будучи его родственником, — сказал Никлис печально. – Мне очень жаль.

— Ладно, тогда проводите меня к нему! – воскликнул Велэй, вскочив.

— Вам понадобится ваш паспорт, чтобы вас пустили в тюрьму, — напомнил Никлис.

— Ах да, я сейчас тогда! – Велэй бросился обратно в общежитие.

Никлис проводил его взглядом, потом оправил подол мундира и сел на ящик, вытянув свои длинные ноги в высоких сапогах. Арольн ничего не говорил, но задумчивость поглотила его с головой. Велэй вырос с одной только матерью, и Арольну стало нестерпимо его жаль, когда он выбежал обратно в сени, в развевающемся сером камзоле и больших башмаках, с паспортом в руке и шарфом на шее. В мире было так много людей, пострадавших от странностей поведения их родителей, что Арольну снова сделалось страшно. Сможет ли он воспитать адекватную личность, не причинив ей вреда?.. Сможет ли?.. Никлис был так позитивен и так спокойно уверял его, что у него всё получится, что Арольн было немного успокоился после разговора с ним, но теперь тревога начала возвращаться.

В воздухе пахло морозом, зима вступала в свои права. Нужно было успеть вернуться в Эльвий до сильного снегопада, иначе в горах будет не пробраться… На улицах были зажжены уже все фонари, и Никлис повёл своих спутников обратно к тёмному зеву орлиндской тюрьмы.

* * *

Элвей сел на постели, когда дверь его камеры отворилась. Лицо его приобрело теперь странный, землистый оттенок, а глаза ввалились и по спине Арольна пробежали мурашки от этого зрелища. Увидев вошедших, Элвей сузил глаза и прерывисто вздохнул.

— Снова вы, мастер Никлис, — произнёс он мрачно.

— Снова я, — Никлис кивнул. – И я выполнил своё обещание.

Он обернулся и пригласил Велэя войти. Тишина, повисшая в комнате, сделалась холодной и наэлектризованной. Арольн не мог понять почему, но волоски на его шее встали дыбом. Элвей смотрел на новоприбывшего сквозь щёлки своих чёрных глаз как кошка, подёргивающая кончиком хвоста.

— Привет, — тихо, дрожа всем телом, сказал Велэй. Ещё минуту стояла полная тишина, потом Элвей взглянул на Никлиса и спросил таким тоном, словно его всё это время избивали:

— Почему вы так жестоки? Почему так жестоки и ко мне, и к нему?

— Если бы у меня был сын, которого я не видел бы сорок лет, я захотел бы увидеть его, хотя бы и в самый последний момент. И если бы я не знал своего отца, я всё равно захотел бы увидеть его прежде, чем он покинет нас навсегда. Ваш сын разделяет со мной это мнение, — пояснил Никлис спокойно.

— Вы уже успели повлиять на него?! – зашипел Элвей. – Выметайтесь отсюда и дайте мне поговорить с ним один-на-один!

— У вас осталось ещё какое-нибудь оружие? – спросил Никлис холодно.

— Да, вот, держите, — Элвей снял носок, лихорадочно подёргал его дрожащими руками, а потом достал вшитое между слоями ткани тонкое лезвие.

— Вы просто мастер по части скрытого ношения оружия, — усмехнулся Никлис, забрав лезвие. – Но сейчас я вам верю. Мы подождём вас, Велэй, у выхода. Стучите, если понадобится помощь.

Велэй кивнул и осторожно сел на стул перед койкой Элвея. Никлис и Арольн вышли из камеры и прикрыли за собой дверь.

— Ты только недавно уверял парня, что Элвею вообще нельзя доверять! – заметил Арольн сердито.

— Он не улыбался, — сказал Никлис тихо. – Если бы Элвей улыбнулся, я не оставил бы их. Он в ужасе, он не хочет умирать, и он никогда не думал, что сможет увидеть Велэя. Он не тронет его.

— Мне бы твою уверенность, — Арольн вздохнул.

Они сели на одну из узеньких лавочек у стены коридора и стали ждать.

— Сколько времени? – осведомился Никлис, и Арольн достал из поясной сумки свои маленькие серебряные часы с фамильным гербом на крышке.

— Почти шесть часов.

— Хорошо.

* * *

Тишина тюрьмы завораживала. Откуда-то издалека доносились нечленораздельные звуки, напоминавшие голоса, и Никлис знал, что это возгласы заключенных на века эльфов, понемногу потерявших рассудок. Их голоса были едва слышны, но всё равно действовали на нервы. Арольн дёргал ногой, выбивая дробь каблуком и не отрывая мыска от шлифованного камня пола.

«И как живут люди, у которых часто болит голова? Какое счастье, что на моё настроение влияет только наличие или отсутствие солнца, а не эти их… как Динка их называет?.. Магнитные бури, чем бы они ни были,» — подумал Никлис, потирая горящий висок. Он сидел на лавке согнувшись, положив подбородок на ладонь и уперевшись локтем в колено. Каблук Арольна немного заглушал голоса заключенных, но вызывал не меньшее раздражение.

— Ты знаешь, что случилось с женой Элвея? – спросил эльф, вдруг замерев.

— Немного. Только то, что прочитал в его деле и то, что он сам мне рассказал, — отозвался Никлис.

— Почему он бросил её? Или это она его бросила? – продолжал Арольн. – Неужели он действительно ни разу не видел Велэя?

— Он сказал, что она ему изменяла, но, я думаю, тут дело в другом. Он просто побоялся ответственности. Его отец был фейри, а мать полукровка – получеловек, полу-эльф. Государство фейри не позволяет своим гражданам жениться или выходить замуж за представителей других рас, и я не знаю, как они прожили так долго вместе и не были оттуда изгнаны. Возможно, внешне, его мать была достаточно похожа на фейри. Мы не знаем точно, был ли его отец смешанных кровей, возможно, что был. У них трое детей, Элвей младший из них. Где находятся остальные я не знаю, сам он прожил в государстве фейри до двадцати двух лет, а потом встретился с молодой Алэтой. Они тайно обвенчались, прожили вместе почти год под прикрытием, а потом их раскрыли. Элвей лишился гражданства Государства фейри, и они уехали в Эльвий. Там они прожили ещё несколько месяцев, а потом расстались. Велэй родился ещё через несколько месяцев, и я почти уверен, что именно он стал причиной побега Элвея. Я не знаю, насколько он безразличен к чувствам других, но мне кажется в глубине души ему совестно за то, что он совершил. Наёмным убийцей он начал работать гораздо позже, после того как попытался найти другие способы для заработка.  

— Ты же говоришь, что она ему изменяла, — заметил Арольн задумчиво.

— Скорей всего, это было его выдумкой, чтобы иметь хоть какое-то оправдание своим действиям. Он уверял меня, что Велэй – результат её измены, хотя паренёк явно его, с генами не поспоришь, — сказал Никлис с улыбкой.

— Угу, — Арольн снова принялся выстукивать каблуком дробь.

Они помолчали несколько минут, потом Арольн опять перестал дрожать и быстро спросил:

— Тебе когда-нибудь хотелось уйти? Просто взять и уйти, и никогда не возвращаться?..

— Ты имеешь в виду от Динки? – Никлис вытаращил на него глаза. – Что ты, нет, никогда! Куда я без неё?.. И как она без меня?.. Ты что?

— Не знаю, просто, вырвалось, — Арольн провёл по лицу рукой. – Голтэ Эверэ, как мне страшно…

— Ты боишься, что тебе захочется сбежать? – спросил Никлис почти ласково. Арольн замотал головой, потом еле заметно кивнул. – Да не бойся ты! Даже если вдруг захочется, просто выйди на улицу и пройди пару кварталов, быстро сообразишь, что к чему! Мы всегда так делаем, когда начинаем друг друга бесить – идём гулять по одному, ну, или, один остаётся с Линки, а другой идёт гулять.

Арольн виновато улыбнулся.

— Я запомню, — сказал он, дрожа всем телом.

— Дружище, всё будет хорошо! — Никлис взял его за плечи и как следует встряхнул. – Доверяй Голтэ Эверэ, и всё будет в порядке! В любом случае, только Она знает, что будет с нами дальше. Мы просто не способны контролировать будущее.

— Может быть, — Арольн заулыбался чуть увереннее. Встряска явно подействовала на него. – Я, конечно, далеко не так убеждён в том, что мы совсем не заведуем нашим будущим, но ты так в этом уверен, что порой я сомневаюсь в своих доводах.

— Эх, Арольн, меня как-то так потрепала жизнь, что я понял, что я мало что контролирую в этой жизни, — сказал Никлис со вздохом. – Понимаешь, это…

Тут дверь камеры в нескольких десятках метров от них отворилась, и Велэй выбежал в коридор. Увидев эльфов, он бросился к ним, спотыкаясь на каждом шагу, а потом воскликнул:

— Он умирает! Мастер Никлис! Он умирает!

— Ну-ну-ну, всё хорошо, идём, — Никлис встал, ухватил Велэя за локоть, повернул и повёл за собой обратно в камеру. – Арольн, позови пожалуйста кого-нибудь из стражи!

Арольн вскочил и убежал к выходу, а Никлис вошёл в полутёмную камеру. Элвей лежал на своей койке неподвижно, на боку, вытянув ноги и обняв плечи руками. Он тихо дышал, приоткрыв рот.

— Что мы можем сделать, чтобы помочь вам, мистер Рэхши? – спросил Никлис негромко.

— Ничего, — сказал Элвей. – Вы и представить себе не можете то, что я ощущаю, и я не хочу, чтобы вы это представляли. Просто дайте мне спокойно уйти!

— Это ваш последний шанс, — напомнил Никлис, сев перед ним на стул. – Поверить, что ваша жизнь не кончается деревянным ящиком.

— Я не собираюсь ничему верить! – огрызнулся Элвей. – Уйдите и оставьте меня в покое!

— Мы подождём, — сказал Никлис. Велэй в отчаянии ломал руки.

— Он умрёт? Умрёт, да? – шептал он, трепеща всем телом.

— Вы видите его лицо? – спросил Никлис обречённым тоном. – Смотрите, мой юный друг, так выглядит смерть. Мне очень жаль.

Велэй заплакал. Закрыв лицо руками, он стоял перед койкой и рыдал, дёргая плечами. Элвей отвернулся и прикрыл глаза, а Никлис осторожно притянул к себе Велэя и потрепал его по плечу. Арольн тем временем вернулся с двумя стражниками, которые встали у дверей и застыли, наблюдая за разворачивающейся сценой.

— На столе конверты, — вдруг подал голос Элвей. – Видите?

— Вижу, — Никлис подобрал три конверта, запечатанных воском. Элвей воспользовался вместо печати пальцем, и отчего-то это показалось Никлису проявлением мужества. Отпечаток пальца можно было оценивать дороже даже самой хорошей печати, поскольку другого такого рисунка не существовало больше в мире.

— Один из них для Арольна, другой для Велэя, третий… вы видите.

— Алэта Рэхши?

— Да, ей. Пошлите ей почтой. Не открывайте их, пока я не умру, — велел Элвей. – Я вас прошу.

— Хорошо, — согласился Никлис, сложив конверты стопочкой.

Элвей поднял над головой трясущуюся бледную руку. Посмотрев на свою тощую ладонь, он положил руку на грудь и сделал несколько быстрых, поверхностных вздохов, а потом настала тишина.

* * *

Серое плато гигантских безжизненных камней прорезала извилистая чёрная река. Её поверхность была матовой и гладкой, как карамель, ничто не тревожило её. Ветер здесь дул пронзительный и холодный, и Никлис накинул на голову капюшон тёмно-серого плаща. Он ждал. Он уже бывал здесь прежде. Первый раз он попал сюда совсем ещё мальчиком. Тогда его младший брат погиб, будучи лишь месяц от роду, и Никлису приснилось это место. Он видел чёрную реку и светящийся белый мостик, который вёл на другую сторону. Там висела светящаяся белая дверь, через узкую щёлку в которой Никлис разглядел прекрасный благоухающий сад. Он не знал, что это за место, но после этого ночного видения, в реальной жизни, он едва не погиб сам. Воспоминания долго держали его в страхе за свою жизнь, и только после разговора с отцом он узнал, что это было за место. Гораздо позже он попадал сюда ещё раз. Тогда погиб его наставник, воспитывавший его с юности. Мостик вёл в другую жизнь, за чёрную реку. Большинство переходили её сами, даже не оглянувшись на серое плато, но были те, кому нужна была помощь.

Никлис оглянулся. Призрачная, полупрозрачная фигура стояла подле него неподвижно, слегка колышимая порывами ледяного ветра. Мостик медленно начинал вырисовываться над рекой, и Никлис качнул головой в его сторону.

— Вам туда, — сказал он, и его голос разнёсся по ветру гулкими волнами.

— Нет, — ответила фигура. – Нет, туда мне не надо.

— Куда же вы пойдёте? – осведомился Никлис, наблюдая за материализацией мостика.

— Я не знаю. Я только знаю, что мне не туда. Мне надо идти, пока я не найду, что лежит за гранью жизни, — произнёс Элвей и повернулся лицом к бесконечным серым камням.

— Вы будете скитаться здесь, пока не споткнётесь. А когда вы споткнётесь, Хекерэ затянет вас в свой мир, — сказал Никлис печально. – Там вас будет ждать ад.

— Может быть я не споткнусь, — предположил Элвей.

— Вы споткнётесь. Рано или поздно спотыкаются все. А пока вы будете ходить тут, вы будете находиться между миром живых и мёртвых.

— Очень хорошо. Я люблю системы, но я не люблю быть частью системы, — сообщил Элвей.

— Я ничего не могу больше сказать. Я сделал всё, что в моих силах, — устало сообщил Никлис.

— Прощайте, — сказал Элвей, повернувшись к нему. – Может быть вы ещё спасёте чью-нибудь душу, но не мою.

— Души спасаю не я, — ответил Никлис. – Души спасает Голтэ Эверэ. Я лишь выполняю Её работу. Значит, вам не суждено было прийти к ней, и меня это огорчает, но я больше ничего не могу для вас сделать. Прощайте.

Элвей ничего не ответил, только протянул к нему руку, как бы для рукопожатия. Никлис молча посмотрел ему в лицо и покачал головой. Тот провернулся и зашагал по камням, и за его спиной вытянулся эфемерный чёрный плащ. Никлис долго смотрел ему вслед, потом развернулся, поднялся на светящийся мостик и заглянул в отворившуюся дверь. Тепло коснулось его кожи, уютное и манящее, но он лишь взялся за ручку и осторожно притворил дверь. Спустившись по угасающим очертания белого моста, он посмотрел вновь на опустевшую серую равнину и мир потемнел.

* * *

Велэй безудержно рыдал, стоя на коленях перед койкой. Арольн щёлкал каблуками в коридоре, то и дело заглядывая в камеру, где Никлис замер, закрыв глаза, на стуле. Стражи тоже терпеливо ждали. Наконец, Арольн отважился войти в камеру. Он собирался уже похлопать Никлиса по плечу, когда понял, что этого делать не стоит, слишком странным было выражение его неподвижного лица. Спустя полминуты рыжий эльф открыл глаза, тёмные и усталые, словно тяготы всего человечества разом обрушились на него.

— Пора домой, — сказал Никлис так спокойно, что Арольн не смог ничего ответить. Велэй рыдал безудержно и громко, уткнувшись лицом в край матраса.

— Друг мой, пойдёмте с нами, — продолжил Никлис, наклонившись и взяв его за локоть. – Встаньте, пожалуйста.

Велэй, задыхаясь, поднялся. Он бросил последний отчаянный взгляд на обмякшее тело на койке, а потом повернулся и, вырвавшись из рук Никлиса, выбежал в коридор.

— Постойте, подождите! – окликнул его Никлис, и Арольн последовал за ними вон из камеры. Они нагнали Велэя у дверей, где он снова расплакался, потому что ему надо было написать своё имя в журнале вахтёра.

— Вы уверены, что с вами всё будет в порядке? – спросил Никлис, схватив его за рукав.

— Да-да, всё нормально! – воскликнул Велэй, всхлипывая.

— Если вам понадобиться помощь или у вас будут вопросы вот, приходите, мы будем жить по этому адресу пару дней, а это мой постоянный адрес, если я вдруг понадоблюсь вам позже, — сказал Никлис, вручив ему желтоватую бумажку. Велэй схватил её и запихал в кармашек за пазуху. Не в силах больше говорить, он только поклонился, неопределённо покрутив в воздухе рукой, и убежал в сторону общежития. Никлис проводил его долгим взглядом, потом повернулся и пошёл в другую сторону, к мосту. Арольн поспешил следом.

— Это тебе, — заметил Никлис, протянув ему узкий белый конверт. – Элвей просил передать.

— Мне?.. Письмо от Элвея?..

— Тебе. Он просил не читать этого до его смерти, но теперь всё кончено. Он написал что-то похожее Алэте и Велэю, — пояснил Никлис.

Конверт горел в руке Арольна. Его нужно было раскрыть немедленно, но он чувствовал, что стоит дождаться возвращения в квартиру. В тепле и при свете свечей всё будет понятнее.

— Что ты делал там, когда он… я так понимаю, умер? – поинтересовался Арольн, едва поспевая за другом.

— Мою работу, — ответил Никлис безучастно. – Как-нибудь я тебе про это расскажу.

Арольн кивнул, и они зашагали плечом к плечу мимо расстилавшегося кругом бескрайнего, тёмного, ветренного мира над Орлиндским озером.

* * *

Дина и дети встречали эльфов в состоянии полного восторга. Даже Линки ещё не спал и радостно вопил. Обифримол бросился обнимать Арольна, и эльф потрепал его по макушке, с растерянной улыбкой на лице. Едва Никлис снял мундир и вошёл в гостиную, Дина вручила ему Линки, который отчаянно заверещал и вцепился в волосы папы. Привстав на цыпочки, Дина обвила шею мужа руками и ласково поцеловала в губы, потом отстранилась и посмотрела на него укоризненно.

— Вы что, пили что-то? Пиво? – возмутилась она, сузив глаза.

— Эль, — усмехнулся Никлис. – Нам надо было поговорить, а это лучше всего делать за кружкой хорошего эля.

— Ник, — Дина укоризненно сдвинула брови, но не могла сдержать улыбку.

— Всё будет нормально, я ещё не помер, но есть очень хочется, — заявил Никлиc, улыбаясь.

— Наконец-то! – обрадовалась Дина, и все отправились к столу.

Стол оказался длинный и достаточно просторный, чтобы вместить всю компанию. Дина постелила на него зелёную скатерть с вышитыми цветочками по краям.

— Витольд, завтра утром я хочу, чтобы ты отправился на пост помогать Тильви. Ты нужен ему. Я отправлю с тобой письмо с моими поручениями, я скоро к вам присоединюсь, — сказал Никлис, пока Дина раздавала всем картофельное пюре и запечённую в фольге и сметане форель.

— Есть, сэр, — ответил Витольд покорно.

Обифримол с любопытством прислушивался к их разговорам, чтобы понять, что всё-таки произошло за время их отсутствия. Арольн выглядел подавленным и задумчивым, Никлис казался усталым. Его улыбка ещё держалась на лице, но она несколько померкла. Пока Арольн рассказывал остальным как они отловили Велэя и встретились с Элвеем, Никлис пристроил голову на локте и прикрыл глаза. К тому времени как кто-то заметил его молчание, он уже крепко спал. Дина возмутилась, что он так и не доел ужин, но Никлис выглядел таким мирным, что она замолчала, наклонилась над ним и осторожно поцеловала в щёку.

— Пойдём к нам, — позвала она, улыбаясь. – Пора отдыхать.

Никлис поднял голову, не открывая глаз, кивнул и встал. Дина потянула его за руку, и они исчезли в своей спальне.

После ужина Арольн помог отнести посуду в мойку, потом отвёл Нику и Обифримола в гостиную, посадил их на диван, а сам сел перед ними на табуреточку для ног.

— Я должен сказать вам, потому что иначе никак, вы должны знать, — произнёс он неуверенно. – В Эльвий мы пойдём втроём, без Элвея, и суд над ним будет ещё не скоро, так как… он умер.

— Умер?! – изумилась Ника, а Обифримол уставился на своего старшего друга круглыми, сухими глазами. В его душе было тихо ещё почти минуту, а потом боль, тупая и всеобъемлющая, поднялась и накрыла его. Он молча смотрел в лицо Арольна и ничего не слышал. Что-то тихонько звенело в его голове, а зрение словно помутилось. Он видел только бегающие, болотно-серые в трепещущем свете свечей глаза Арольна. Эльф говорил и говорил что-то, слушал Нику, говорил снова. Наконец, уши Обифримола пришли в норму, и он услышал пронзительный голос своей подруги:

— Яд действовал так долго? Какая дурацкая идея, делать такой медленный яд для шпионов!

— Возможно, ему досталась не полная доза, потому что Никлис быстро снял его браслет, — заметил Арольн, вставая.

— Всё равно, он должен быть более мощным! Иначе это всё становится бессмысленным! – продолжала доказывать Ника.

— Если у тебя когда-нибудь будут свои собственные шпионы, можешь сделать им более эффективный яд. А пока Элвей погиб, вот и всё, — сказал Арольн. – Вам скоро пора спать.

* * *

Прежде чем Дина загнала Обифримола и Нику в постель, Арольн ушёл куда-то на полчаса и вернулся с бутылкой вина. Он уселся на диване перед окном, приготовил для себя бокал и свечу, а потом помог Дине уложить детей спать. Обифримол почувствовал себя по-настоящему в семье, когда Дина с улыбкой отправила его в ванную, выдала полотенце и приказала как следует почистить зубы и умыться. Ему не слишком понравились такие наказы, но он послушно привёл себя в порядок и забрался спать на одном конце длинной постели, которую Дина застелила для них в одной из спален. Ника улеглась на другом конце, но кровать была достаточно длинной, чтобы два фольена не могли даже дотронуться друг до друга.

Арольн пожелал им доброй ночи, пообещал, что теперь всё спокойно и на них никто не нападёт, и ушёл в гостиную, притворив за собой дверь. Обифримол лежал неподвижно под одеялом, слушал, как ворочалась Ника и пытался сообразить, как ему жить дальше со всем, что случилось за один сегодняшний день. Он побывал в столице Орлинда, увидел королеву Нерль, впервые в жизни поел в ресторане и купил себе орешки на собственные карманные деньги, а теперь умер его друг, и ему сказали не волноваться… Дина дала им какой-то вкусный чай на ночь, и от него слипались глаза и мысли Обифримола крутились водоворотом. Ника тоже не могла успокоиться, но потом затихла на своём конце постели, и Обифримол начал проваливаться в сон.

* * *

— Дина, могу я угостить тебя бокалом вина? – спросил Арольн, когда Дина вышла из своей спальни чтобы домыть посуду. Она удивлённо обернулась, потом улыбнулась и сказала:

— Спасибо, но я всё ещё кормлю Линки, а ему такое нельзя.

— А, жаль, — Арольн вздохнул и заглянул в свой бокал. Дина занялась посудой, а он подождал немного, поёрзал на диване и неловко спросил:

— Наверное это дурацкий вопрос, но… Никлис, он что, один из Ханэрти?

— Почему ты так решил? – удивилась Дина, полуобернувшись от мойки.

— Просто, когда Элвей умер, он ещё минуту или две просто сидел с ним рядом с закрытыми глазами, — пояснил Арольн виновато.

— А-а, — Дина покачала головой. – Ну… да, и он и его отец… Они имеют очень хорошую связь с Голтэ Эверэ, поэтому Она порой делает их своими проводниками.

— Пастухи мира, — тихо сказал Арольн.

— Никогда не думала об этом в таком ключе, но да, — согласилась Дина.

— То есть он реально видел, как души уходят в мир иной? – спросил Арольн как можно вежливее. Он уже корил себя за то, что поднял эту тему.

— Да, — ответила Дина спокойно и тихо. – И он очень не любит об этом говорить.

— Даже с тобой?

— Даже со мной, — Дина покачала головой. – Он не просто видит души, он показывает им дорогу, но далеко не всегда они слушаются.

— Понятно, — Арольн взял со столика у дивана конверт и принялся вскрывать его ногтем. Дина помолчала немного, потом вытерла руки старым кухонным полотенцем и сказала:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвался Арольн, проследив как она ушла в спальню и закрыла за собой дверь. Почти минуту в голове эльфа попросту отсутствовали мысли, а потом он едва слышно прошептал:

— Есть в этом мире счастливые люди!

И Арольн наполнил свой бокал до самых краёв. Он медленно выпил всё до дна, потом снова наполнил бокал, развернул письмо и начал читать, потягивая вино.