Обифримол метнулся вправо и куда-то наискосок, за спину человека прежде, чем тот успел сообразить, что происходит. Повинуясь инстинкту самосохранения, фольен бросился, виляя туда-сюда среди дерущихся людей, вдоль по улице, слыша лишь знакомый голос, выкрикивавший команды. Наконец, он подлетел к тому месту, откуда ему стало видно высокую светловолосую фигуру, что разбрасывала во все стороны нападавших людей длинным мечом.

Арольн раскрыл глаза и вздрогнул, ошеломлённый внезапным пробуждением. Снаружи доносился шум, странный шум. Странный особенно потому, что было ещё совсем темно. Арольн резко сел, сдёргивая одеяло с Эннаталь, уютно спавшей под его рукой, и насторожил уши. - Что такое? – прошептала Эннаталь спросонья, натягивая обратно одеяло. - Слышишь? – Арольн обернулся к ней, и она подняла голову, наморщила переносицу.

Эннаталь накормила Арольна и Обифримола мясными щами на обед, а потом они занялись раскройкой и пошивом плаща для юного фольена. Арольн старательно объяснил Обифримолу как правильно подвязывать штаны, которые оказались чуть велики мальчику, как носить рубашку и застёгивать её ворот на пуговку, и как надевать обмотки. На это ушло около получаса, но Обифримол был так поглощён процессом, что разобрался в искусстве ношения обмоток с поразительной быстротой.

Брат Нерольна жил в башне, выделенной ему как члену караульного отряда, высланного из Орлинда в Эльвий для поддержки людского государства в противостоянии Отрешённым. Башня эта, одна из сотни других башен, расположенных по всему периметру города и смотревших на широкую равнину словно сотня бдительных глаз, находилась в юго-западной части города, и Обифримол успел увидеть добрую часть мокрого и грязного в эту пору Эльвия пока они добирались туда от приюта.