Подснежники. Глава 1
Глава 1
Друг познаётся в беде
Дина стояла на дороге, в свете фонаря, сжимая в руках наручные часы и помятый конверт, и с тревогой и задумчивостью в глазах смотрела на звёзды, засвеченные жёлтыми бликами фонарей. Был прохладный майский вечер, и в кустах ароматной сирени звонко заливались соловьи. Эти соловьи пели в самой душе Дины. Её руки слегка дрожали, она нетерпеливо постукивала ногой по земле. Сегодня. Сегодня это случится. Сегодня она снова встретится со своим другом. Она не видела Никлиса вот уже четыре года. Дина взглянула на письмо у себя в руках.
Несколько дней назад, проверяя почту, она обнаружила в ящике этот конверт. Все свои письма Никлис обычно отправлял с птицами, способными перелетать через барьер между мирами. Удивлённая новым способом доставки почты из Эльвии, Дина поспешила вскрыть конверт. Никлис писал, что снова находится в её мире по некоторому делу и может встретиться с подругой, если, конечно, она того хочет. Дина, безумно обрадовавшись этим новостям, сразу же написала ответ, предложив вместе пойти на её тренировку по спортивному мечу, которым она занималась теперь вот уже несколько лет подряд. Тренировка была в среду, то есть сегодня вечером. Никлис согласился, и они условились встретиться на дороге недалеко от дома Дины, под небольшой берёзкой, росшей на обочине.
Дина была на месте за двадцать минут до назначенного времени, так сильно ей нетерпелось увидеть друга. Время тянулось медленно и вместе с тем час встречи приближался неумолимо и неотвратимо. В какой-то миг Дину накрыло странное ощущение, что ей даже не хочется встречаться, не хочется возрождать в себе ту дружественную привязанность, не хочется говорить… И вместе с тем хочется снова почувствовать, что у неё на самом деле есть настоящий друг. За всё это время Дина так и не смогла найти никакого другого человека, способного стать её близким другом. У неё было несколько школьных знакомых, но все они недостаточно хорошо умели понять её, и она не могла назвать их своими друзьями.
Взгляд Дины был устремлён вдоль по улице. Пытливыми глазами она изучала каждую тень и каждый куст, дрожа от необъяснимого волнения и нетерпения. Но вот одна из теней шевельнулась, Дина сильней вздрогнула и замерла. Из темноты за забором старого сада напротив её дома лёгким бегом выскользнула складная фигура. Выйдя на дорогу, человек остановился и огляделся, и в свете фонаря Дина узнала яркие рыжие волосы. Никлис обернулся, увидел берёзку и подругу под ней и зашагал к ней навстречу, бесшумно ступая по земле. Дина видела что-то знакомое в его пружинящей походке и вместе с тем что-то новое, какие-то другие, непривычные движения.
Он улыбнулся, прищурив блестящие глаза и показав ряд ровных нижних зубов, забавно выступающих вперёд верхних. Тот же необычно приплюснутый нос и россыпь рыжих веснушек, те же брови-домики, собирающие на лбу симпатичные морщинки, те же острые уши и выдающаяся вперёд нижняя челюсть. Одно было другим: лицо его вытянулось и заострилось, мягко очертились высокие скулы, а взгляд светлых зелёных глаз стал серьёзнее и глубже. Дина невольно улыбнулась в ответ. Её взгляд не упустил ни одной детали. Никлис был одет совсем по-человечески – в зелёную толстовку без капюшона, узкие джинсы и новенькие болотного цвета кроссовки. Волосы его были как обычно со лба зачёсаны назад и собраны в растрёпанную кучку, а распущенная их часть прикрывала уши. Однако, вся человечность его одежды не могла скрыть эльфийской складности его фигуры.
— Ранние звёзды осветили день нашей встречи! – воскликнул Никлис каким-то до жути взрослым, бархатным голосом. – Приветствую!
— Добро пожаловать в наш мир… опять, — сказала Дина, улыбаясь в ответ и неожиданно для себя поднимая взгляд, чтобы видеть его лицо. В её голове отчаянно металась мысль о том, что она не ожидала, что за эти прошедшие четыре года её друг, невысокий рыжий задира, успел вырасти в этого высокого, невероятно красивого молодого человека с такой фигурой и таким голосом. В нём не было подростковых черт, которые ещё присутствовали в чертах её одноклассников, и Дину это крайне поразило.
— Давно ждёшь?
— Нет, не очень, — соврала Дина. – Ты нормально одет, чтобы бегать? Сегодня последняя тренировка, жалеть нас не будут!
— Не скажу, что мне нравится ваша одежда, но я думаю для тренировки она подойдёт, — отозвался Никлис.
— Просто чтоб ты знал, джинсы не тянутся, — сказала Дина и засмеялась.
— Да, я заметил, — усмехнулся Никлис. – И почему у вас вся обувь с каблуком?
— Это не каблук, это просто обычная подошва. Кроссовки все такие. Если тебе надо, чтобы между ногами и землёй была тонкая прослойка, то тут лучше всего кеды подойдут, — Дина поставила ногу на пятку, показывая ему свои заношенные голубые кеды.
— Буду знать, — деловито сказал Никлис. – Ну, что, пойдём?
— Пойдём.
Они зашагали вдвоём по улице.
— Ну, расскажи, как твои дела? – предложила Дина, улыбаясь и всё ещё свыкаясь в тембром его голоса и с тем фактом, что ей приходилось смотреть на него снизу вверх.
— Дела мои неплохо, — отозвался Никлис. – Отучился, теперь работаю, занимаюсь разведкой на службе у Королевы Орлинда. Взял отпуск на месяц, чтобы выбраться к тебе сюда.
— То есть, ты всего на месяц тут останешься?..
— Нет, то, скоростью времени здесь и время в нашем мире разная, помнишь? Я могу прожить здесь год, а там пройдёт лишь день, и наоборот: там пройдёт год, а здесь один день. Я решаю сколько времени в том или ином мире я хочу пропустить, — пояснил Никлис. – По крайней мере сейчас мне разрешили это сделать.
— А-а… Чем тут будешь заниматься? – поинтересовалась Дина.
— Меня взяли в вашу школу! – Никлис засмеялся. – Я сказал, что я учился дома. Теперь мне надо сдать аттестацию, но я почти уверен, что все экзамены я провалю. Я слишком мало знаю о вашем мире.
— Хм, а и правда, — согласилась Дина.
— А ты?
— Что я? Я сейчас в одиннадцатом классе, заканчиваю в этом году и собираюсь поступать учиться дальше в Москву, — сказала Дина.
— Понятно, — Никлис улыбнулся.
— Ну, мы вообще-то пришли. Сейчас познакомлю тебя со всеми. Ты жить будешь там же, где и раньше?
— Ага, — Никлис быстро оправил волосы и спрятал под ними острые уши.
— Пойдём домой вместе? – Дина почти умоляла его. Она не любила ходить по вечерам одна.
— Конечно!
Благодарно взглянув на друга, Дина подошла ближе к невысокому белому зданию, укрывавшемуся в тени кустов и деревьев. Потянув на себя дверь, она нырнула в тяжёлый, чёрно-маслянистый от кольчуг и оружия сумрак. Здесь было много народу, в основном парни. Все о чём-то болтали. Девчонка была лишь одна — высокая, мрачноватая, очень худая, всегда в чёрной кожаной куртке с заклёпками. Дина бросила на неё взгляд. Завитые крашеные волосы, забранные в высокий хвостик почти на лбу, падали на лицо с нарисованными бровями.
Дина собралась с духом и громко со всеми поздоровалась. Разговоры затихли, и она представила своим соратникам Никлиса. Все сразу заинтересовались новым человеком в обществе, и Дина получила возможность скользнуть в раздевалку, чтобы переодеться в тренировочную одежду. Синие спортивные штаны, небесно-голубая футболка, такие же голубые кеды… Дина перекинула на плечо свою длинную и тяжёлую русую косу и поправила чёлку. Она невольно посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стенке тесной захламлённой раздевалки. Маленькая ростом, но хорошо сложенная фигурка, округлое лицо с крупным носом и голубыми глазами почти без ресниц, пушистые брови, оттопыренные круглые уши – Дина, не совсем довольная созерцанием себя в зеркале, стала кусать губы, чтобы предать им больше цвета, а потом пригладила чёлку и спустила её на лицо. Удовлетворённая результатом этих действий, она спокойно вышла обратно в комнату, где собирались воины.
* * *
Тренировка прошла как обычно утомительно, и, поздним вечером спустившись с крыльца на дорогу, Дина почувствовала, что она чрезвычайно устала. Никлиса приняли в компанию клуба, однако, это была последняя тренировка в году, и все были огорчены тем, что такой профессионал пришёл к ним лишь в конце сезона. Как следует отколотив самых ловких участников клуба во время поединков и игровых сражений, Никлис сумел произвести впечатление. Однако, всё это время Дину не оставляла мысль о том, что меч в руке её друга – это не просто игрушка. Он был разведчиком, он использовал меч по назначению. Именно поэтому в игровом бою он так легко забывал, что колоть противника нельзя и бить его по самым слабым местам тоже нельзя по правилам игры.
Вскоре все высыпали на дорогу перед зданием клуба, и Дина, вздохнув, стала дожидаться, когда Никлис закончит обсуждать какой-то особенный вид кольчуги с одним из воинов. Она с улыбкой со стороны разглядывала друга, его удивительно красивое лицо и сильные руки с тонкими запястьями и длинными прямыми пальцами, вытворявшими какие-то вензеля в воздухе во время беседы.
— Динка, ты сегодня сразу домой? – спросил вдруг хрипловатый голос откуда-то со стороны, заставив Дину вздрогнуть и выйти из задумчивости. Она оглянулась и, увидев прямо перед собой светлое смазливое лицо и зачёсанные набок крашенные блондинистые волосы, отшатнулась назад и сердито сказала:
— Я, кажется, ясно требовала не называть меня так!
— Ну извини, ну так ты сразу домой? – продолжал её рослый соратник, подходя к ней вплотную. Дине некуда было отступать, позади неё была стена.
— Да. И я иду с Никитой, — ответила она, стараясь придать своему голосу твёрдость.
— А как же я?
— Откуда мне знать?
— Зачем тебе какой-то Никита, когда у тебя есть я?
— Отошёл от меня, — потребовала Дина.
— Ну вот не отойду! Не отойду, пока не скажешь…
— Извините, Владимир, но мне кажется недостойным вашего имени так поступать с девушкой, — сказал серьёзный и немного возмущённый голос Никлиса. – Зачем вы так зажали Дину?
Вовка, так называли его все остальные в клубе, оглянулся назад и отступил на шаг, освободив Дину, которая поспешила отскочить и спрятаться за плечом друга. Теперь-то она поистине зауважала его рост, несмотря на то что чересчур высоким Никлис отнюдь не был. Вовка мог прямо смотреть ему в глаза. Однако, Дине приятно было знать, её друг теперь ровнялся ростом с остальными мужчинами в её окружении.
— Извините-извините! – Вовка упёр руки в бока. – Предательница! Ну и прощай, ты никогда снова не заполучишь уважения в моих глазах! А с тобой я ещё разберусь! Но не сейчас, ещё не пришло время!..
Он развернулся и зашагал прочь по улице, шаркая по асфальту подошвами красных кед. Дина в испуге прижалась к тёплой руке Никлиса и в ужасе проследила взглядом за своим мучителем.
— Идём, Динка, — сказал Никлис и, позволив ей взяться за свой локоть, попрощался с остальными. Дина была так встревожена и напугана настойчивостью и грозным голосом Вовки, что не смогла ничего сказать и только помахала всем рукой. Она не совсем могла понять, что дёрнуло её так прижаться к Никлису, а теперь вот так просто идти с ним под руку… Когда они вышли вдвоём на дорогу, Никлис спросил:
— Ты дружишь с ним?
В его голосе прозвучала странная, ревнивая горечь, словно ему было очень обидно от этого предположения.
— Что? Нет!.. – Дина испуганно взглянула на него. Губы Никлиса были плотно сжаты, над бровями собрались настороженные, немножко грустные складочки.
— Нет! Я никогда не хотела с ним дружить, но он всё пытался сделать меня своей девушкой, — объяснила Дина, чуть не плача. — Понимаешь, он… Он портит мне жизнь! Прошлый раз он шёл за мной всю дорогу до дома, и мне даже пришлось позвонить маме, чтобы мне не было так страшно!.. Я не знаю, что он хочет со мной сделать, но хорошего в этом точно ничего нет!.. И я так рада, что ты пришёл, что ты сможешь защитить меня от него!..
— Динка, тише, — Никлис остановился и, положив ей на плечи свои большие горячие ладони, заглянул в её мокрые глаза. На его лице не осталось и следа недоверия или неприязни. – Всё хорошо, слышишь? Извини, мой тон, наверное, прозвучал чересчур резко, прости.
— Ничего, — Дина утёрла слёзы рукавом. – Всё нормально.
— Я не должен был винить тебя за то, что ты с кем-то дружишь. У людей бывает больше друзей, чем один, — сказал Никлис, и они снова зашагали по дороге.
— А у эльфов? – Дина засмеялась, но смех вышел влажным и прерывающимся.
— Под «людьми» я подразумевал существ любой расы, как «народ», — пояснил Никлис, улыбаясь на её шутку. – Мне просто не понравился этот ваш Владимир, он был очень груб с тобой.
— Да, я сама его терпеть не могу, но давай оставим эту тему… Ты в этот раз один или снова с предками? – спросила Дина, пытаясь скрыть своё огорчение и усталость. Она так старалась показаться сильной, а получилось, что одним из первых впечатлений о ней новой, взрослой, которое получил Никлис, был тот факт, что она плакса.
— Вероятно, для вашего мира называть родителей «предками» не так плохо, но, насколько мне известно, в том обществе, в котором я воспитан, говорить так – значит глубоко оскорблять имя своих родителей, — произнёс Никлис, смущённо морща переносицу.
— Ох, Боже мой, прости! – испугалась Дина, чувствуя, что краснеет. – Я не хотела оскорбить твоих родителей, я не знала, что это плохо!..
— Ничего, — отозвался Никлис. – Это примерно так же плохо, как сказать, что мои родители хороняки. Предки – это те, кто уже умер. По-эльфийски ирлэни – покинувшие мир или предки… Хотя есть ещё одно слово, красивое – лэнэлверти, дословно «пред миром ходящие», то есть «предки».
— Ага-а… Точно, эльфийский. Так вот почему ты так странно говоришь «э», вместо «е» по временам, — Дина хитро прищурилась и посмотрела на друга.
— Слышно, да? – огорчился Никлис.
— Иногда. Но это совсем не плохо! Мне очень нравится твой акцент! — Дина засмеялась. – Сейчас вообще лучше стало, четыре года назад он был сильнее.
— Спасибо, — тихо отозвался Никлис. – Вообще, эльфийский очень интересный язык. Я могу дать тебе пару уроков, если ты хочешь…
— Я бы с удовольствием, но не уверена, что я мой мозг может вместить ещё что-то помимо школы… Не представляешь, сколько всего я должна запомнить, когда готовлюсь к экзаменам, — Дина вздохнула.
— Как пожелаешь.
— Так да, ты в этот раз с родителями или один? – Дина сгорала от стыда, что умудрилась оскорбить друга этим вопросом. Как она могла быть так неосторожна?!..
— Один. Им незачем сюда приходить, и нам здесь нелегко, — сказал Никлис.
— А ты сюда за чем-то большим, чем за аттестацией, пришёл, верно?
— Да, верно, но я не могу тебе сказать пока что, — ответил Никлис виновато, но честно. – Я всё расскажу тебе, когда придёт время.
— Ладно, — Дина ощутила странное чувство, взволнованно зачесавшееся в её сердце. Зачем он пришёл сюда? Снова какие-то проблемы с Орландо или… что ещё связывало его теперь с её миром, когда решение для Орландо было найдено?.. Дина остановилась недалеко от калитки в свой двор и взглянула на друга. Свет падал через не задёрнутые шторы её окон на забор, на дорогу и на веснушчатое лицо Никлиса. Почему, почему он такой красивый? Дина не видела ни одного изъяна, ничто не мешало глазу скользить по очертаниям его головы и плеч. Почему он так красив и так далёк от неё? Почему он живёт в другом мире, почему он эльф? Почему она задаёт эти «почему»? Быть может, он не так далёк от неё, как ей кажется, быть может, он захочет остаться в этом мире?..
— Пойдём завтра в школу вместе? – спросил Никлис, прямо глядя Дине в глаза.
— Пойдём, — согласилась та. – Встретимся здесь утром?
— Давай.
— Спокойной ночи, — Дина взглянула на него, секунду подумала, а потом порывисто обняла и сразу же отпрянула, краснея. Никлис, казалось, был несколько удивлён этим действием, но сохранил на своём лице спокойствие. Дина виновато улыбнулась и скользнула к своей калитке.
— Пусть звёзды озарят твой сон, — сказал Никлис негромко, в спину подруге. Дина оглянулась, посмотрела на его стройный силуэт на фоне тёмного сада на другой стороне улицы, улыбнулась в знак того, что услышала его пожелание, и побежала по дорожке к дому. Она проворно поднялась на крыльцо, вошла в сени и, скидывая с ног кеды, поглядела на себя в зеркало. Глаза её сверкали, щёки и уши горели… Дина вздохнула, закрыла глаза, сделала вдох-выдох, что немножко её успокоило. Ей не очень хотелось показать свою взволнованность перед родителями и сёстрами.
Дина поднялась на две ступеньки, отворила тяжёлую, обитую ватой и кожей дверь и вошла в большую светлую гостиную. Слева от неё двери вели на кухню и в кладовку, рядом с ними протянулась лестница на второй этаж. Справа стояли несколько кресел и диван, задрапированный пледом, а за ними расположился длинный стол, на котором уже стоял ужин. Напротив кресел в стене был камин. Пользовались им редко, но тёмными зимними вечерами он создавал необходимый уют. Игорь соорудил его сам когда-то давно, когда он охотнее занимался ремонтом и починкой мебели. На ковре перед диваном играли младшие сёстры Дины. Ольга заканчивала накрывать на стол, а Игорь развешивал плющ на шкафу. Он стоял на стремянке, зажав в зубах карандаш, которым подправлял слишком далёкие плети. В доме тоже всё цвело, весна пробралась и сюда. Дина не успела оправиться от аромата майской сирени, наполнявшего воздух улиц, а на неё уже дохнуло новыми, совершенно потрясающими запахами домашних цветов.
— Привет, дорогая, как успехи? – с улыбкой спросила Ольга, ставя на стол соусницы.
— Успехи потрясающие, — заявила Дина, плюхнувшись на стул. – Никлис вернулся!
— Никлис? – изумилась Ольга. – Снова?
— Да, — Дина вздохнула.
— Ну и как он тебе? – Ольга улыбалась.
— Красавец, — Дина засмеялась. – Как всегда со своими причудами, но ведь нет никого, кто казался бы интересным и не был бы странным!
— Да, без странных людей жизнь была бы скучна, — Ольга красноречиво указала взглядом на Игоря, который пытался дотянуться до горшка, подвешенного под самым потолком. Дина засмеялась.
* * *
Поздним вечером, перед тем как улечься спать, Дина занялась тем, что села сделать заметки в своём ежедневнике. Она сидела за столом неподвижно, уже в лёгкой белой ночной сорочке и с переплетёнными волосами, и думала. Пальцы перебирали ручку, а мысли никак не могли встать на свои места. Тогда Дина просто опустила руку на бумагу, и её кисть сама изогнулась и потянула пальцы за собой. Рука рисовала сама. Вверх и вниз, и мягко очертилась линия выступающего подбородка, скользнула вверх и в сторону, вытягивая длинный треугольник острого уха. Дина, улыбаясь, рисовала и думала о том, как сложно ей приходится в жизни.
В её большой семье, где было шестеро сестёр, любой появлявшийся «друг» вселял в души девушек надежду на то, что одну из них он полюбит и захочет взять за себя замуж. Упоминание о появлении Никлиса вновь зажгло среди них эту надежду. Однако, Дине никогда не нравилось ощущать эту надежду, поскольку она всегда начинала напоминать ей романы о женитьбе по состоянию, и ей становилось страшно. Не так она представляла себе своё будущее, но, как говорила её мама, судьбу не выбираешь, судьба решает за тебя. Дина отняла руку от бумаги и посмотрела на рисунок. Какой он странный и какой он красивый этот Никлис. Дине становилось приятно и страшно думать о его появлении в её мире. Что если она интересна ему, что если он… любит её?..
Дина выпрямилась и прикрыла ежедневник. Нужно было понять, что с ней такое творится. Дина всегда любила. Ей казалось, что её всегда наполняла любовь ко всему живому, что ей хотелось поделиться с кем-нибудь этой любовью, и возможно получить в ответ такую же любовь. Она хотела любить кого-нибудь по-настоящему. Иногда ей становилось грустно, что в её жизни нет того, кто захотел бы принять её любовь и ответить тем же. Все эти четыре долгих года Дина вела переписку с другом, и на душе у неё всегда становилось тепло, когда она думала о нём. Он был там, за далёким барьером, и Дина знала, что он существует. Однако, он был там, далеко, в другом мире, а ей так хотелось иметь его рядом с собой… И вот он вернулся, пришёл, зародил в её душе новое, горячее ощущение, усилил их дружбу. Но мысль о любви показалась Дине просто дикой. Она слишком высоко о себе думает, раз возомнила, что Никлис пришёл в этот мир только ради неё. Ведь он никак этого не подтвердил. Это просто эгоистично. Дине было ужасно стыдно за все те неудачно сказанные слова или неудачно сложившиеся обстоятельства, но она понимала, что избежать их было невозможно.
Она осторожно притворила окно, столкнув с подоконника ветви яблони с мелкими белыми бутончиками на них. Мысли об этой провальной встрече с другом мучительно впивались в её мозг. Вероятно, даже обнимать его сейчас не стоило, у эльфов другие способы выражения привязанности. Нельзя так, нельзя, нужен самоконтроль… Дина вздохнула и, стянув с постели одеяло, улеглась и уставилась в потолок. Завтра будет новый день, и тогда она разберётся с этим всем. Завтра она будет осторожнее.
* * *
В семь утра прозвенел будильник, и Дина открыла глаза. Она сразу поняла, что на улице пасмурно по блёклому свету из не зашторенного окна. Её комнатка была небольшой, в её вмещалась узкая кровать-диван у левой стены, стол под окном, стеллажи с книгами у правой стены, а среди этих стеллажей приютилось длинное зеркало, шкаф в изножье кровати и мольберт напротив него, в углу у двери. Окинув взглядом свои владения, Дина выбралась из-под одеяла, уселась на табуретку перед зеркалом и принялась расчёсывать и заплетать очень длинные прямые волосы, плащом окутывавшие её фигурку, когда она распускала их.
Утренние дела занимали её голову. Собраться в школу, одеться, позавтракать. Последние дни Дина забывала задуматься о своей школьной форме, но сегодня было особенное утро, и она вспомнила, что давно не носила свои любимые галстучки из лент. Остановившись на голубой рубашке и зелёных лентах, она уложила чёлку, схватила висевшее на мольберте тонкое голубое пальто и коричневый шарф и выскочила в коридор. Внизу слышались голоса домочадцев, собиравшихся завтракать. Засунув шарф в рюкзак, Дина бросила вещи возле дивана в гостиной и подошла к столу, приветствуя всех собравшихся.
Перед выходом из дома Дине довелось поспорить с Ирой, своей младшей сестрой, по поводу того, кому первой идти в школу. Попасть туда нужно было обеим в одно время, но они не хотели идти вместе. Однако, Дина находилась в том расположении духа, когда ей совсем не хотелось ссориться, и она уступила Ире. Та живо вскинула на локоть свою сумку с учебниками и выскочила на крыльцо, щёлкая каблуками. Дина со вздохом проводила её взглядом. Выглядела Ира лет на пять старше её самой, и Дину по временам раздражал этот факт. Наконец, дождавшись, чтобы Ира скрылась за поворотом, Дина спустилась на дорожку в саду.
Она подняла глаза. Никлис стоял, как всегда, на своём месте у забора. На нём было двубортное оливково-везёное пальто, длинный полосатый шарф с кисточками, тёмно-мшистого цвета брюки и классические кожаные ботинки. Дина выскользнула на дорогу, не веря своим глазам, с дрожащими от волнения руками. Он был великолепен, он снова изумил её свой складностью, своими огненными волосами на фоне зелёного пальто, своим безупречным стилем.
— Доброе утро! – сказал Никлис, заметив её. – Как настроение?
— Отличное, — Дина засмеялась и тут же затараторила, – Слушай, я вчера подумала… Извини, что я тебя обняла, ладно?.. У вас, наверное, другие способы приветствовать друг друга. Извини, если это было неприлично с моей стороны…
— Не переживай, ты ничего плохого мне не сделала. На самом деле эльфы действительно так не делают после долгой разлуки, но это не страшно, — отозвался Никлис, и уши его покраснели. – Ты не беспокойся на этот счёт, ты не виновата в том, что у вас другие обычаи…
— Ладно! – Дина почувствовала облегчение. – А как эльфы обычно здороваются?
— В нашем случае, то есть, когда приветствуешь девушку, дозволено сделать так, — Никлис осторожно взял её ручку, наклонился и коснулся сухими горячими губами её запястья. Дина, смеясь, смотрела в его игриво сощуренные зелёные глаза, озорно блестевшие под веером длинных рыжих ресниц.
— Хорошо, а что отвечает девушка? – спросила Дина.
— Ты можешь слегка наклонить голову в знак уважения – эльфы редко кланяются по-настоящему – или сделать короткий реверанс, это уже от тебя зависит, — сказал Никлис.
Дина осторожно и легко занесла одну ногу за другую, стукнула носком кед по земле, вместе с тем присев, и снова выпрямилась.
— Не все орлиндские знатные дамы умеют так красиво здороваться, — признался Никлис, пронаблюдав за ней. – Идём?
Он подал ей руку, и Дина осторожно взялась за его локоть. Его пальто было шершавым и очень тёплым, и пальчики Дины мигом согрелись. Волнение ослабло, она успокоилась. Он всё понял… Как всегда, всё понял. Сегодня выдался на редкость холодный день – не зря вчера весь вечер стоял такой сильный запах сирени. Когда цветёт сирень всегда приходит холод. Небо было серым, но зелёная трава и мелкие листочки на деревьях не давали миру обрести осенние краски. Была весна, несмотря на холод и облака, и в душе Дины тоже была весна. Она чувствовала себя словно молодая яблоня, которая впервые по-настоящему зацвела, и ей было попросту хорошо от этого ощущения.
— Послушай, — Дина взглянула на друга. – Я всё хотела тебя спросить, кто твой папа по профессии?
— Мой папа? – Никлис взглянул на небо. – Мой отец почитаемый в Орлинде искусствовед и коллекционер. Какое-то время он служил в армии, кажется, но это ещё до того, как он познакомился с моей мамой, а они вместе уже… лет семьсот?.. или восемьсот?.. Сейчас у него нет как таковой работы, нашего семейного состояния вполне хватает, чтобы жить в своё удовольствие без дополнительной работы.
— А-а, — протянула Дина. – А почему ты называешь его «отец», а не «папа»?
— Даже не знаю, с девства так повелось. Отец всегда был ко мне строг, — Никлис вздохнул. – Он всегда требовал от меня серьёзности, даже некоторой формальности. Может, поэтому он с самого детства не давал мне называть его «папа»… Мне особо и мысли в голову не приходило называть его иначе.
— Надо же, — Дина покачала головой. – Мой папа ко мне обычно ласков больше, чем строг…
— Ты дочь, — Никлис засмеялся. – А я сын, к тому же единственный сын, меня воспитывали так, чтоб из меня вышел достойный наследник… Вообще, к моим сёстрам отец всегда относится снисходительней. Раньше меня это обижало, потому что мне не прощалось ничего, а им многое сходило с рук. Правда, отец часто доверял мне то, что никогда не доверял девочкам, так что я этим всегда гордился.
— Интересно. А у меня никогда не было братьев, сравнить не могу… Ты дрался в детстве с сёстрами? – поинтересовалась Дина, хитро улыбаясь.
— Ха, да, дрался, — усмехнулся Никлис. – Больше всего с Фильнарой, с той, у которой день рождения первого сентября, помнишь? По правде сказать, она сильней меня… У нас разница меньше двух лет, и мы часто не ладили, когда были детьми. Моя старшая сестра, Мариэль, всегда была уже «взрослой», так что с ней мне не приходилось ссориться настолько сильно. А третья сестра, Линси, младше меня на девять лет, к тому же у неё совсем не воинственный характер. Сначала она была очень маленькой, а потом мы с ней подружились, и когда она догнала меня в понимании жизни, нам стало ещё проще дружить. Мне кажется, что с ней у меня в семье самые лучшие отношения…
— Надо же… Я хотела бы иметь брата, — призналась Дина задумчиво.
— Я бы тоже, — заметил Никлис. – У меня был брат…
Дина удивлённо на него посмотрела.
— Но он умер, когда я был маленьким, наверное, мне было около девяти лет. Он родился в ноябре, осень в том году была очень холодная и сырая, и он заболел и… умер. В Орлинде такое часто бывает, поэтому у большинства эльфов дни рождения весной или летом. Орландо с Орлиной – это исключения из правил, — сказал Никлис.
— Надо же… — пробормотала шокированная Дина, сильнее сжимая его рукав. – Как его звали? Твоего брата?
— Никак. Точнее, если бы он дожил до годовалого возраста, мы назвали бы его Ниладис. Обычно в первый день рождения проходит и церемония именования, — пояснил Никлис, улыбаясь. – Так как младенец может не пережить свой первый год, имя сохраняют чтобы дать его кому-нибудь другому, если ребёнок погибнет. Плохая примета – носить имя кого-то, кто с ним умер.
— То есть ваши имена не повторяются?
— Почти никогда. Бывают случайные ситуации, когда несколько семей выбирают одинаковое имя и об этом не знают, а ещё всё зависит от родословной. Наша семья идёт от Нириэла Медного, одного из первых королей Рыжих эльфов, поэтому за нашими именами внимательно следят. Если родословная не такая серьёзная, то имена можно и повторять, особенно если их носители жили в разное время.
— Ничего себе, — Дина изумлённо смотрела перед собой на дорогу. Он ещё и потомок королей…
— Мы почти у школы… Слушай, Дин, расстанемся здесь? – Никлис виновато взглянул на неё. – Я не хочу, чтобы о нашей дружбе что-то подумали, будет лучше, если они не будут знать… Встретимся после уроков на крыльце?
— Что они могут подумать?! – Дина вспыхнула, выходя из своих размышлений. Никлис красноречиво посмотрел на неё, и она вздохнула.
— Ладно… Ты в какой класс-то вообще поступил?
— Одиннадцатый, в параллельный твоему, — сказал Никлис. – Прости, пожалуйста, но мне кажется, что так будет лучше…
— Ничего, я не против, — Дина старалась думать логически. На самом деле, если они не будут ходить по школе вместе это будет спокойнее для неё самой, проблем меньше.
— Я рад, что ты понимаешь, — Никлис заглянул ей в глаза. – Удачи тебе.
— И тебе тоже…
— Иди ты первая.
Дина кивнула, отпустила его локоть и проворно зашагала по улице к школе. В груди у неё горела та яркая и жгучая звезда… Почему, почему так необходимо расставаться? Почему она боится насмешек или шуток в свой адрес?.. Дина тяжело вздохнула. Она на самом деле мечтала избежать этих неприятностей, к тому же ей не хотелось подвергать Никлиса опасности ревности со стороны своих одноклассников. Были в её классе люди, которые могли и подраться за неё, что ужасно досаждало Дине. Все эти люди не могли даже надеяться на её дружбу в силу своего поведения и различия в интересах.
В школе уже стоял знакомый, нескончаемый, утомляющий шум и гам. Дина пробилась в раздевалку, избавилась от пальто и вышла обратно в фойе. Никлис был уже здесь, поправлял перед зеркалом длинный зелёный галстук. Дина с замиранием сердца скользнула взглядом по его белоснежной, тщательно выглаженной рубашке, тёмным брюкам и таким же кристально чистым белым носкам над краем ботинок, восхищённо вздохнула и отправилась в свой класс. И зачем она только согласилась снова встретиться в живую, столько сразу эмоций надо переживать теперь….
Перед началом урока, когда Дина раскладывала учебники, к ней за парту подсел вдруг Дима Туна. За прошедшее время он несколько вытянулся и похудел, но прозвища своего не утратил. Дина заметила, что он сегодня опять вырядился как петух: жёлтый галстук в «огурцах», фиолетовая рубашка, ярко-розовые носки под короткими штанинами подвёрнутых брюк.
— Что ты сегодня такая нарядная, а, Дина? – спросил Дима, мягким движением руки приглаживая длинную, зализанную набок чёлку.
— Мне нельзя хорошо одеться? – осведомилась Дина, сложив руки на парте.
— Да уж слишком хороша, — заметил Дима.
— Послушай, иди лучше к себе, — сказала Дина. – Оставь меня в покое.
— Что, не дашь с тобой посидеть?
— Вот и не дам, — Дина взяла учебник и негромко, но убедительно хлопнула по пальцам его руки, цеплявшимся за край стула.
— Ой, какая!.. А почему нельзя? – ответил Дима, который, похоже, не понял предостережения.
— Ты мешаешь мне.
— Я не буду мешать. Можно? Ну, пожалуйста, — взмолился Дима наигранно.
— Нет и точка.
— Я тебе дам домашку для пары по физике списать, — начал задабривать Дима.
— Зачем мне твоя домашка, ты, что, думаешь, я уроки не делаю? – оскорбилась Дина.
— Ну, пожалуйста, Динка, я тебе… карамельку дам! — продолжал Дима.
— Прочь, — строже сказала Дина.
— Ну, вот не уйду!..
Дина вздохнула, сгребла со стола учебники и пересела за парту к Тае Буровой. С ней хотя бы можно было спокойно отсидеть урок, не подвергаясь бесконечным нападкам Туны.
* * *
Уроки тянулись медленно и мучительно. Особенно туго пришлось на алгебре, когда учитель тщательно и усыпляюще рассказывал, как правильно строить определённый вид графиков, и Дина пыталась понять объясняемое, вместе с тем сражаясь с Туной за партой позади неё, который постоянно дёргал её за косу. Дина не понимала этой его привязанности к её косе. Они были уже не в первом классе, чтобы дёргать девочек за волосы, но, почему-то Туне доставляло огромное удовольствие ловить косу своей одноклассницы и привязывать к ней что-нибудь или снимать завязку.
В третьем часу дня, голодная, расстроенная и уставшая, Дина вышла на крыльцо школы. Задувал пронизывающий западный ветер, и она намотала на шею свой шарф. Единственное, что утешало её в мучительной для неё школьной обстановке, была мысль о том, что после уроков она снова встретится с другом. Дина не шла против течения настроений и увлечений своего класса, но все эти моды и разговоры о новых сериалах казались ей поверхностными и почти бесполезными. У Никлиса была аура, какой не было ни у кого другого, у него была история и всего его эльфийские причуды. Дина редко встречала людей из других культур, и её глодало дикое желание побольше узнать об этих других культурах. Никлис был идеальным кандидатом для подобных исследований.
Звонок прозвенел давно, но, похоже, класс Никлиса задержали. Дина стояла на крыльце, облокотившись на перила, и смотрела, как медленно меняются цифры на экране её телефона. Она ждала. Придёт, спокойный, уверенный в себе, с этим своим внимательным взглядом, и она снова будет наслаждаться просто тем, что он рядом. Интересно, смогла бы она жить с ним? Этот вопрос Дина задавала себе уже не первый раз, но каждый раз давала себе разный ответ. Может быть… А может быть и нет. Он странный, он эльф…
Вот на крыльце, помимо оравы шестиклассников, увлечённых новой игрой, суть которой заключалась в правильном швырянии бутылки с водой, появились две девушки из параллельного класса: Света Тишок и её подруга второгодница Люба Маракуева. Они остановились на ступеньках, о чём-то зашептавшись, а потом Света повернулась к Дине и, не в силах сдержать смеха, воскликнула:
— Что, ждёшь жениха?
— Я не понимаю, о чём ты, — ответила Дина, и уши её предательски вспыхнули. Она уставилась на носки своих кед под звонкое хихиканье Любы.
— Нет, она не понимает! – нарочито громко сказала она Свете, отчего Дина ещё больше смутилась.
— Гляди-гляди, сейчас выйдет и поцелует! Ведь ни на кого из нас даже не взглянул на уроках! Гляди! – шептала Света, схватив Любу за рукав её жакета. Дверь школы распахнулась под сильной рукой Никлиса, который остановился на пороге, удерживая её раскрытой и пропуская вперёд себя невысокую женщину с семилетней девочкой, которую она держала за руку.
— Спасибо, — тихо сказала женщина, повернув к нему маленькое, остроносое личико. Никлис учтиво улыбнулся ей, и она сбежала с крыльца, говоря дочери:
— Ну вот, пересдашь экзамены и будешь учиться в этой школе, посмотри какие ребята вежливые…
Дине захотелось плакать от этих слов. Никлис подошёл к ней, оправляя шарф. Света и Люба, хихикая, ссыпались с крыльца, только запрыгали хвостики крашеных волос.
— Ты какая-то очень грустная, — заметил Никлис, разглядывая подругу.
— Да, мне грустно, — ответила Дина. – Мне жаль, что эта бедняжка попадёт в эту школу, в эту систему… Вот как жить, когда твои интересы не совпадают с интересами системы?
— Приходиться сосуществовать, — сказал Никлис. – Находить способы отойти от системы или просто игнорировать её.
— Как ты можешь так спокойно воспринимать всё это? Смотришь на этих людей и не приходишь в ужас? Слышишь насмешки о том, что ты хочешь быть другим, отличающимся от остальных, и остаёшься спокойным, глухим к этим насмешкам?.. – Дина невидящим взглядом смотрела на удаляющиеся фигурки Светы и Любы.
— Знаешь, чего мне хочется? – вопросом на вопрос ответил Никлис. Дина удивлённо взглянула на него.
— Мне хочется, чтобы ты увидела другое общество, — сказал Никлис. – Чтобы ты хотя бы на некоторое время смогла отрешиться от этих трудностей. Ведь есть другие люди, нормальные, адекватные люди…
— Да, мне тоже хочется пожить где-нибудь, где меня не будут дёргать за косичку, потому что она очень уж длинная и не скажут, что делать галстук из лент – это глупо. А ещё многие считают, что я полоумная, потому что я рисую эльфов в тетрадке по алгебре и приделываю пластиковые глаза к пробиркам для химии… — Дина печально улыбнулась.
— Голтэ Эверэ, как это низко – говорить о тебе такое! – возмутился Никлис и подал ей руку. – Идём же!
Они вместе спустились с крыльца.
— Слушай, а тебя не пытались сегодня дразнить? – спросила Дина.
— Пытались, — хмыкнул Никлис. – Но я не позволил. Видишь ли, я рыжий. Я с детства был «странным». Рыжие эльфы тоже не часто встречаются в Орлинде, так же как у вас рыжие люди, и на меня частенько наезжали по этому поводу. Мне пришлось с самого начала научиться игнорировать эти шутки, хотя в детстве мне с этим было куда трудней справляться. Я дрался в Ордене едва ли не каждый день. Ты, наверное, помнишь, как часто мне приходилось решать проблемы с помощью кулаков. Бедные мои родители никак не могли заставить меня спокойнее относиться ко всему этому. Теперь же я получил достаточное количество опыта в этой области жизни и научился сохранять спокойствие, потому что кулаки кулаками, а порой они не лучший выход из положения.
Дина кивнула в знак согласия. Но как так получается, что она, ничем не примечательная, с русым цветом волос и даже не очень красивая умудряется получать столько трудностей в общении? Вероятно, здесь уже дело в ней внутренней.
— Пойдём прогуляемся у реки? – предложил Никлис.
— Пойдём, — согласилась Дина. – У меня как раз болит голова, надо проветриться.
— Да? У меня почти никогда не болит голова, — заметил Никлис негромко и огорчённо. – У меня нет ничего, что может помочь от головной боли…
— Что ты, мне ничего не нужно! – Дина засмеялась. – На воздухе пройдёт.
— Ну, хорошо… На кого ты хочешь поступать учиться? – поинтересовался Никлис со странной тревогой в голосе.
— Я хочу рисовать, — заявила Дина. – Но для этого мне надо ещё отработать мои умения, так что я буду поступать в академию, учиться на художника. Мама, конечно, говорит, что такой работой семью не прокормишь, но это то, чем я могу заниматься вечно, и я решила, что буду выживать, как настоящий художник, я готова страдать!
— Хм, интересно, — заметил Никлис, улыбаясь. – Если ты хорошо выйдешь замуж, то тебе не придётся выживать…
— Ой, давай, пожалуйста, не будем об этом! – попросила Дина. – Мы столько раз об этом спорили дома, что у меня уже сил нет обсуждать эту тему!.. Никаких «богатых мужей»! Терпеть не могу эту категорию мужчин!
— Эм… жаль, — Никлис усмехнулся.
— Что ты там говорил про состояние?.. – вдруг опомнилась Дина. – О-о, прости пожалуйста! Я снова тебя обидела…
— Ничего не обидела! – Никлис расхохотался. – Это наше состояние мне не совсем доступно сейчас в любом случае. Я получу к нему прямой доступ, когда стану лордом, но до титула лорда мне ещё далеко. Сейчас я выживаю на свои средства, к счастью, разведчикам неплохо платят.
— Прости, — Дина снова чувствовала свои полыхающие уши.
— Кстати, ты знала, что в Орлинде тоже есть академия художеств? – спросил Никлис осторожно. Дина посмотрела на него с блеском в глазах.
— То есть… ты думаешь, это возможно?
— Что? – испугался Никлис.
— Мне там учиться?
— Отчего же нет?..
— О-о… это было бы так здорово!.. Только, я ведь человек.
— И что с того? – Никлис вдруг вспыхнул в свою очередь. – Я считаю, в этом нет ничего такого. Королева Нерль поддерживает интернациональность нашей страны, я уверен, что люди ничуть не хуже эльфов, когда речь идёт об обучении! Да и вообще…
Он смутился и замолчал. Сердце Дины отчаянно колотилось. Нет, он не просто так вернулся, он не говорил бы всего этого… Неужели она на самом деле имеет право надеяться на его привязанность к ней, а после и на более глубокие отношения?.. Если нет такой большой разницы между людьми и эльфами в их мире, значит, у неё есть шанс полюбить его и быть любимой в ответ… Но как? Неужели такое возможно? Или всё это – лишь красивый сон?.. Дине стало страшно. Она боялась думать так далеко вперёд, поскольку никогда не знаешь, что может произойти в этом будущем…
— Знаешь, может, дашь мне на выходных уроки эльфийского? – спросила Дина, улыбаясь. – У меня будет свободное время.
Никлис просиял, его глаза радостно заблестели.
— Я буду очень рад дать тебе пару уроков! – он улыбался, его уши тоже горели, и Дине стало весело от его улыбки и смешно от вида его выступающих вперёд нижних зубов. Стена неловкости снова обрушилась, они снова пробрались сквозь эту преграду, и теперь Дине казалось, что в этом мире возможно всё.
