Первый снег. Глава 2

Глава 2

Эльвий. Тайна Арольна.

Брат Нерольна жил в башне на южном краю крепости, поэтому Обифримол успел увидеть добрую половину города, прежде чем они добрались туда. Эльвий был довольно однообразен, улочки светло-бежевого цвета в сумерках выглядели уныло, но вот закоулки и узенькие проходы меж домов просто примагничивали любопытный взгляд Обифримола. Нерольн вёл его за руку, заботливо поправляя спадающий плащ и помогая перепрыгивать особенно глубокие лужи. Его отношение к Обифримолу заметно изменилось с того мгновения, как он решил оставить мальчика себе.

Когда Обифримол узнал о том, что брат эльфа живёт в башне, его восторг перешёл все границы. Теперь Обифримол уже прыгал почти до плеча Нерольна и мигом согрелся. Нерольна обдавало брызгами, и он ворчал что-то себе под нос, как любил делать. Обифримолу нестерпимо хотелось поскорей увидеть эту башню, попасть в тепло и поесть. Когда они пересекли город и оказались у южной стены, на мир опустилась ночь. Нерольн дошёл до узкой дверцы в стене и постучал. Окошечко в двери открылось, луч света упал куда-то на грудь Нерольна. Эльф заглянул в окошечко и сказал что-то. Обифримол изучал дверцу из старых щелистых досок, облупившуюся краску на стене на уровне кованой круглой ручки в форме розы.

Послышался звук куска металла, проехавшего по другому куску металла. Обифримолу понравился этот странный звук. Он представил себе литой чугунный засов размером с ногу Нерольна, на котором была филигрань, охранника в чёрном шапероне с краями в форме зубцов, караульню, освещённую слабым красноватым светом одинокой свечи. Мальчик нисколько не сомневался, что на башне есть караул.

Дверь открылась. Охранник был совсем не в шапероне, у него на голове вообще ничего не было. Блестящие, сальные волосы были встрёпаны и неаккуратно собраны на затылке пучком, худое, желтоватое лицо с морщинками вокруг глаз и рта казалось пергаментным. Обифримол удивлённо смотрел на мужчину лет пятидесяти. Его пергаментный подбородок был покрыт щетинкой, пергаментные складочки кожи над глазами мешочками нависали на веко, делая всё выражение лица жалобным, молящим. Охранник был одет в воинский камзол и начищенные сапоги, но под расстёгнутым воротником было видно нищенского вида лохмотья. Ниша в стене, где обитал караульный двери, была подсвечена жёлтым светом керосиновой лампы. В стороны уходили два гулких, сырых коридора, освещенных фонарями.  

— Эх, сырость, — вздохнул охранник. – Даже от огня не нагревается, всё эта мерзкая вода.

— Да, не лучшие условия, — кивнул Нерольн, и звуки его сильного голоса раскатились по коридорам эхом. Обифримол переступал с ноги на ногу. Холодный каменный пол, покрытый скользкими лужами, отнюдь не был приятен на ощупь. Нерольн повёл мальчика по левому коридору, шлёпая по воде. С низкого полукруглого потолка что-то капало, а между стен распоркой были вставлены балки. Нерольн врезался в первую же из них лбом.

— А-ар! – заворчал он, склоняясь ещё ниже. – Каждый раз стукаюсь, всё время забываю!

— Ой, осторожней, — посочувствовал Обифримол. Они прошли по коридору до первого поворота. Дальше он сворачивал вправо и спускался вниз на две ступени. А на повороте была дверь. Нерольн открыл её, и они оказались на винтовой лестнице. В темноте они поднялись по холодным ступеням до второго этажа, миновав узкую дверь на первом, чуть выше уровня коридора. В левой стене лестницы попадались бойницы, но сейчас они не давали света, было лишь слышно шум дождя. По отдалённости этого шума Обифримол понял, какой толщины были стены башни.

Наконец, Нерольн остановился в пролёте. Лестница шла дальше, но здесь была ещё одна дверь. Эльф постучал. Обифримол внимательно слушал. Что-то зашуршало, потом отчётливо скрипнул замок, и дверь открылась. На лицо Нерольна упал свет лампы, после этого последовал радостный возглас:

— Братишка! Как хорошо, что ты пришёл!

Обифримол увидел руки, протянувшиеся к Нерольну, эльфа втащили внутрь. Мальчик последовал за ним. Двойная дверь, вероятно, защищала от холода. Дверь, которая вела непосредственно в комнату, была обита ватой и мешковиной, играя роль шумо- и теплоизоляции. Лампу поставили на лавку, теперь Обифримол различил высоченную фигуру брата Нерольна.

— Знакомься! – сказал Нерольн, пододвинув к себе мальчика. – Это Обифримол, мальчик из тайги.

— А, привет-привет, рад знакомству, — второй эльф присел на корточки и протянул ему руку. Обифримол осторожно пожал его большую ладонь. Эльф был очень похож на брата: такое же узкое скуластое лицо, тонкий острый нос, прямые брови. Только глаза у него были серо-зелёные, а не голубые и во всех очертаниях лица читалась добродушность. Обифримолу это понравилось, особенно тёплый взгляд раскосых, прищуренных глаз.

— Арольн, — представился эльф.

— Очень приятно! – вспомнил Обифримол.

— Хороший ты парень! – обрадовался Арольн. – Голодные?

— Полагаю, что да, — кивнул Нерольн.

— Сейчас согрею картошку, она успела остыть после моего ужина, — сказал Арольн и ушёл внутрь помещения в башне. Потолки здесь были нормального размера, оба эльфа могли выпрямиться. Арольн был ещё выше своего брата, но для Обифримола они оба выглядели гигантами.

— Малыш, здесь нужно снять обувь и верхнюю одежду, это передняя, — поучительно сказал Нерольн.

— Хорошо, — Обифримол скинул потяжелевший от воды плащ на лавку и, изготовившись, старательно отряхнулся, разбрасывая брызги по всей комнате.

— Прекрасно, — одобрил Нерольн, пытаясь снять сапоги. – Да уж… Ну-ка, кинь мне ту тряпку.

Обифримол подал ему тряпку и вошёл вслед за Арольном в круглую комнату с высоким потолком и двумя узкими окошками-бойницами, закрытыми дубовыми ставнями. Над дверью в переднюю, на верёвочке, были подвешены пучки разных трав. Возле дальней части стены стояла плита-печка и был камин. Перед камином, разгораживая комнату на две части, стояли диванчик и кресло. Рядом с печкой стоял стол и две табуретки, на полу возле двери лежал большой матрас.

— Лохматик, садись греться к камину, — сказал Арольн, растапливая печь. Обифримол подошёл к огню, сел на коврик возле решётки и, как завороженный, уставился на пламя над углями. Он не услышал, как Нерольн и Арольн негромко разговаривали по-эльфийски, потом согревали воду на плите и отмачивали присохшие к ногам сапоги Нерольна, потом придумывали, как отчистить с плаща грязь. Наконец, почти просохший, Обифримол поднял голову и посмотрел на них. От тепла у него слипались глаза и чесались уши.

— Мы будем кушать?.. – тихо спросил он.

— Да, держи, — Арольн подал ему деревянную миску с тремя картошинами в укропе.

— О, спасибо! – Обифримол взял миску и вилку. Если он знал о существовании ложек, то он понятия не имел, как пользоваться вилкой. Нерольн, хромая, забрался в кресло и вытянул ноги, положив их на край решётки. Он съел одну картошинку. Обифримол быстро съел картошку и лёг, подставив голую спину огню. Нерольн был в сорочке и коротких штанах. Его длинные, светлые волосы были распущены и рассыпались по плечам. Обифримол думал, что у Нерольна волосы очень светлые, но оказалось, что у Арольна они ещё светлей, почти белые.

Обифримол лежал, разглядывая живописные блики огня, игравшие на мышцах ног Нерольна. Свет камина отражался на белых стенах комнаты и было видно даже самые дальние углы. Обифримолу это нравилось. Свернувшись в тугой калачик, он закрыл глаза. Сон мгновенно захватил мальчика.

* * *

Солнце играло на старой, жёсткой обивке диванчика красновато-кирпичного цвета, на зелёном в белую клетку пледе, на серо-зелёном шарфе, висевшем на спинке кресла, и высвечивало голубоватый пар. Арольн готовил завтрак. Нерольн сидел в кресле и бинтовал свои несчастные ноги. Солнце забралось в спутанные волосы на его макушке, длинными лучами дробилось на резких очертаниях прямого носа. Обифримол лежал неподвижно, смотрел на всю эту красоту и наслаждался покоем. Он был укрыт пледом: голубым с жёлтыми полосками и белыми клетками.

— Доброе утро, лохматик! – воскликнул Арольн, помешивая еду в кастрюле. – Сегодня прекрасный день! Нерольн сказал, что ты ещё не видел города. Мы можем замечательно погулять.

— Привет, — Обифримол сел и закутался в плед. Ставни были распахнуты, в комнате похолодало, хотя печка топилась.

— Однако, для начала нужно тебе найти приличный костюм. В таком тебе нельзя в город, — заметил Арольн. Обифримол кивнул. Сам Арольн был в узких зелёных штанах и голубой сорочке с закатанными до локтей рукавами.

— Малыш, — Нерольн серьёзно поглядел на него. – Раз получилось так, что ты остался с нами, я буду заботиться о твоём воспитании и обучении. Сегодня позанимаемся всеобщим языком. Хочу, чтобы ты умел нормально говорить. Ты умеешь считать?

— Немного. Только складывать, вычитать до ста и ещё, кажется, умел умножать, но я забыл, как, — ответил Обифримол.

— Хорошо, — Нерольн достал перо, баночку чернил и бумагу и сел за стол. Пока он писал что-то, Арольн разложил в мисочки завтрак: овсяную кашу. Он положил две книги на табуретку, а на них сверху посадил Обифримола, иначе мальчику было неудобно.

— Гляди и учись, — сказал Арольн, демонстрируя, как нужно держать ложку. Обифримол вертел ложку в руках.

— Ну, вот так, зажми, — объяснял Арольн, устанавливая его пальчики на ручке ложки. Наконец, с восьмого раза, Обифримолу удалось правильно зачерпнуть кашу из мисочки. Он мгновенно убедился, что Арольн совершенно не умел готовить. Каша была не солёная и жёсткая, с комочками. Обифримол, морщась, поедал эту кашу. С тех пор он начал испытывать ненависть к овсяной каше вообще.

После завтрака Арольн взял рубашку мальчика, нашёл мешок лоскутков и принялся латать дыры. Так как рубашка состояла из дыр, то работы было много, и на неё ушло полдня. Пока Арольн раскраивал лоскуты на столе, Обифримол суетился вокруг, всячески помогая ему. Арольн был в четыре раза снисходительнее своего брата и в шесть раз веселее его. Он делал всё быстро и точно, много смеялся и напевал разные эльфийские песни своим нежным, проникновенным голосом.

Нерольн тем временем заплёл волосы в свою обычную причёску, вставил перья, достал свои мешочки и коробочки и стал что-то с ними делать. Он почистил меч и кинжал, наточил их, потом занялся усовершенствованием своих сапог. Сначала эльф отмачивал их в горячей мыльной воде, а потом колотил молотком, чтобы складочки кожи на лодыжках стали мягкими. Обифримолу нравились оба брата. Нерольн восторгал его невозмутимостью и молчаливостью, что делало его загадочным. Мальчик был уверен, что Нерольн – бывалый воин. Его костюм, шрам на левой кисти, протянувшийся от костяшки указательного пальца до выпирающей косточки на запястье и эта самая молчаливость – всё указывало на то, что Нерольн видел многое. К тому же он принадлежал к расе таинственных, слегка волшебных эльфов, что ещё сильнее возвышало его в глазах мальчика. Обифримол уважал его, считал его почти божеством. Он много слышал баек об эльфийском военном искусстве, о качестве их великолепных, тонких и лёгких клинков, о волшебстве.

В двенадцать, когда Арольн уже заканчивал починку рубашки Обифримола, в дверь постучали особым образом. Арольн встрепенулся, его глаза распахнулись, а лицо побледнело. Он вышел в коридор. Обифримол очень удивился — что могло встревожить такое весёлое существо? В соседней комнате раздались приглушенные голоса. Обифримол кинул взгляд на Нерольна. Эльф выглядел настороженным, совсем как тогда, когда смотрел на человека в берете, в приюте.

Арольн вернулся, его лицо посветлело, а улыбка симпатично загнула уголки губ. Следом за ним появилась эльфийка. На ней был длинный голубой плащ, необычного покроя бежевая накидка, зелёная рубашка со свободными рукавами. На ногах эльфийки были белые сапожки, даже не испачканные в уличной грязи, хотя вчера шёл дождь, и лужи не могли просохнуть так быстро. Но какие у неё были волосы! Вьющиеся, каштановые, они живописно рассыпались на голубом плаще и накидке. Они спадали до самых колен. Широко посаженые, чисто-серые глаза смотрели на окружающий мир серьёзно и уверенно.

— А, добрый день, Эннаталь, — сказал Нерольн, расслабившись.

— О, как прошла разведка? – обрадовалась Эннаталь.

— Неплохо, — ответил Нерольн.

— Ната, знакомься – Обифримол, — представил мальчика Арольн. Реакция Эннаталь была невероятно странна для Обифримола.

— Боже мой, два взрослых эльфа не могут позаботиться о ребёнке! – воскликнула она, живо всплеснув руками. – Ну что же это такое?! Маленький мой, не повезло же тебе!

— Да я ничего, — пробормотал Обифримол смущённо.

— Бедняжка ты мой, — Эннаталь ласково обняла его своими нежными, женскими руками и погладила по голове. Её накидка слегка пахла, как роза после дождя. Она была из какого-то очень мягкого материала. Обифримолу понравилось, что его так свободно обнимают. Он так истосковался по этой близости!

— Арольн, ну-ка ставь воду. Вымоем Обифримолу голову и подстрижём эти космы, — заявила Эннаталь. Арольн ушёл за водой. Обифримол испугался, что хотят сделать с его волосами. Ничего страшного не произошло. Когда кастрюля воды нагрелась, Эннаталь поставила на табуретку таз, наклонила над ним голову Обифримола и стала поливать его шевелюру водой. Потом она намылила волосы мылом.

— А-а! – верещал Обифримол. – Глаза! Глаза щиплет!

— Зажмурься поплотней и терпи, — сказала Эннаталь. Арольн поливал волосы водой из кувшина, а его подруга смывала мыло, не смотря на жуткие вопли Обифримола. Наконец, его космы были отжаты и тщательно вытерты полотенцем. Они были теперь просто влажными, но стали похожи на дреды. Эннаталь сделала попытку расчесать их, но только сломала зубчики гребешка, а Обифримол огласил своды комнаты очередным воплем.

— Обифримол, неприлично так орать, — заметил Нерольн из своего угла, где он раскладывал на табурете круглые шарики – деревянные пуговицы, обитые красным бархатом.

— А разве воины не кричат? – удивился Обифримол, скалясь от боли. – Я очень хочу быть воином.

— Воины любую боль снесут молча, — заметил Нерольн. — Устав эльфийского воина гласит, что он не имеет права покинуть поле боя, кроме тех случаев, если тяжело ранен или убит.

— Как можно покинуть поле боя, если ты умер? – фыркнул Обифримол.

— Ну, умирая, ты покидаешь поле боя и попадаешь в то место, где Синяя Птица судит нас, грешников, — сказал Нерольн, вздохнув.

— Синяя Птица? – не понял Обифримол.

— Видишь ли, малыш, Синяя Птица – наш главный судья, наша главная надежда и наша вера. Она управляет нашими судьбами, нашим миром, нашими страданиями и радостями. Она о нас заботится, она нас любит, но не стоит заставлять её гневаться, в своём гневе она страшна. Мы молимся ей, мы верим, что она подарит нам жизнь вечную, — сказал Нерольн. Обифримол слушал, как завороженный, словно видел перед собой живую легенду.

— Как здорово… — прошептал он. – Я просил кого-нибудь избавить меня от леса, просто я не знал, что она – это она.

— Ну, ничего, теперь ты знаешь, — заметил Нерольн.

— Да, — кивнул Обифримол. Эннаталь тем временем укутала его в простыню и уже обстригала космы ножницами. Когда большая часть была обрезана, эльфийка распутала концы и расчесала влажные волосы. Она подравняла их, обстригла сзади так, что шею стало видно, потому что там волосы совсем сильно спутались.

— Вот, — Эннаталь заботливо зачесала волосы со лба вбок, чтобы они не лезли в глаза. Обифримол испытывал облегчение, его наконец-то подстригли!

— Спасибо, — сказал он. – Спасибо! Я рад, что меня прибрали!

— Как же ты картавишь, — вздохнула Эннаталь. – Завтра я принесу специальную штуку и мы попробуем исправить твой язык.

— Моя язык?! – испугался Обифримол.

— Мой, — поправил Нерольн из угла.

— Да, ты станешь говорить нормальную «р», — кивнула Эннаталь.

— Круто, — одобрил Обифримол. Арольн отдал ему рубашку, покрытую заплатками.

— Мы с Натой сходим на рынок, я поищу тебе сапоги и ремень, а потом погуляем, хорошо? – предложил он.

— Давай, — согласился Обифримол.

— А мы пока позанимаемся, — кивнул Нерольн. Арольн надел верхнюю суконную рубашку, набросил на плечи странную зелёную жилетку с длиннющими полами, шарф, и тёмно-коричневые, начищенные сапоги. Подпоясавшись ремнём с миллионом коробочек, сумочек и мешочков, как у Нерольна, эльф помог Эннаталь накинуть капюшон, запутавшийся в волосах, и вышел с ней под руку.

Когда дверь закрылась, Нерольн вздохнул. Обифримол удивлённо посмотрел на него и хотел что-то спросить, но эльф положил на стол лист, на котором были нарисованы буквы и предложил мальчику сесть на табуретку. Обифримол оказался удивительно хорошим учеником. Он схватывал всё налету. Мальчик умел держать перо и рисовать, немного даже умел писать, поэтому Нерольну было легко с ним заниматься. Обифримол сидел за столом, кропотливо рисуя между двух линий палочки. Палочки-палочки-палочки… палочки с закорючкой, ещё немного просто закорючек. Обифримолу нравилось выводить эти закорючки. Они выглядели очень элегантно, особенно, если рука, не дрогнув, дорисовывала их до конца.

Вскоре Обифримол проголодался. Нерольн читал что-то, сидя на табуретке возле окна-бойницы.

— Неро-ольн, я написал четыре строчки, — сказал Обифримол заискивающе. – Когда уже придёт Арольн?

— Кто его знает, — фыркнул Нерольн.

— А что насчёт моих закорючек? – поинтересовался Обифримол.

— Давай, — Нерольн протянул руку за листом. Мальчик отдал ему. Эльф внимательно изучил строчки и сказал:

— Ну, хорошо, отдыхай. Вечером будем учиться читать.

— Я умею читать! – оживился Обифримол.

— Вот и покажешь, — кивнул Нерольн.

В этот миг в переднюю вошёл Арольн. Обифримол соскочил с табуретки и подбежал к нему.

— Привет! – обрадовался он.

— Привет, лохматик, давно не виделись, — засмеялся Арольн. – Держи.

Он вручил Обифримолу несколько бумажных свёртков. Они были шуршащими и довольно тяжёлыми. Обифримол восторженно прижал к груди всю эту хрустящую гору и поспешил назад в комнату. Усевшись на коврике перед камином, он разложил свёртки по размеру. Арольн бесшумно прошёл к креслу и сел, наблюдая за мальчиком. Солнце развернулось и теперь освещало стену над плитой и матрасом, часть двери передней. Из коридора тянуло холодом, и Арольн растопил печку-плиту.

Обифримол тем временем извлёк из самого большого свёртка новенькие, кожаные сапоги с ремешками, которыми затягивалось голенище.

— Ого! – восхитился он, ведь раньше он никогда не носил настоящей обуви. Кожаные ботиночки с мягкой тонкой подошвой, которые у него были поначалу в лесу, через неделю истёрлись в клочья. Эти сапоги были с каблуком из нескольких слоёв толстой кожи и подбиты подковками. Во втором свёртке Обифримол обнаружил большой отрез сукна и два длинных лоскута белой льняной ткани.

— Из этого зелёного сукна мы сошьём тебе плащ, — пообещал Арольн.

— Мне?! Плащ?! – Обифримол прижал к себе ткань. – Я всю жизнь мечтал иметь плащ и меч!

— Ну, одно из двух пока что, — Арольн засмеялся. — А эти мотки пока используй вместо носков. Новые сапоги нельзя носить на обычный тонкий носок, а то ноги будут, как у Нерольна.

— А-а, — понял Обифримол. – А как их носить?

— Я покажу, как, — кивнул Арольн. В третьем свёртке оказались наручи и красивый, разделенный надвое кольцом, кожаный ремень с пряжкой и хвостовиком – ещё одна затаённая мечта Обифримола, потому что наручи были важным атрибутом воина. Он был на седьмом небе от счастья.

— Давай примерим сапоги и погуляем, — предложил Арольн. – Купим что-нибудь на обед.

— Давай! – обрадовался Обифримол, которому нетерпелось надеть обувь. Арольн принёс свои обмотки из тонкого бежевого сукна и стал показывать, как правильно намотать их на ногу. Обифримолу казалось, что в обмотки эльфа можно целиком замотаться, как мумия – такой они были длины. Наконец, у мальчика получилось сделать себе приличные носки. Обифримол с гордостью надел сапог и затянул голенище ремешками, создав красивую складочку. Когда оба сапога были надеты, мальчик встал, восхищённо глядя на свои ноги. Ему было немного странно, что он не чувствует холода пола, а каблук непривычно приподнимал пятку.

— На улице прохладно, — Арольн задумчиво посмотрел на ткань для плаща. – Ну-ка, давай попробуем.

Он взял ткань, набросил её на плечо Обифримола, чтобы край свешивался на грудь, провёл под другой рукой и закинул на это же плечо, чтобы края соединились.

— Надо только заколоть. А так даже не до земли, — Арольн разглядывал мальчика, как статую. Нерольн извлёк из одного своего мешочка на ремне красивую застёжку в голубой глазури.

— Держи, тебе на начало новой жизни, — усмехнулся он. Обифримол взял застёжку. Она была в форме птички.

— Ого, — Арольн взял у него птичку. – Синяя Птица!

— Пусть она хранит тебя, мой маленький друг, — сказал Нерольн мальчику. Арольн заколол птичку на ткань на плече Обифримола. Тот был страшно горд. Своим видом он походил на крошечного, но невероятно серьёзного грека, наряженного в лоскутную рубаху и зелёную тогу.

— Ну, пошли, модник, — засмеялся Арольн. Обифримол засеменил за ним в переднюю.

Знакомо скрипнули засов и петли, эльф выпустил мальчика на лестницу. Обифримол с любопытством наблюдал, как он запирает дверь. Потом они пошли вместе вниз и оказались в сыром коридоре. Сегодня, окрылённый приобретениями и невероятно счастливый, Обифримол радостно прыгал по лужам, и даже слабый свет рыжих фонарей, отражавшийся на каплях воды, повисших на кирпичах, казался ему уютным и симпатичным.

Эльвий сегодня был на сотню тонов ярче и веселее, чем он был вчера. Обифримол смотрел на этот восхитительный мир, с головой окунаясь в сияние холодного сентябрьского солнца, в рыжину листвы на кустиках, которые стояли в кадушках возле почти каждого крыльца, в замечательный блеск огромных луж. Ему хотелось прыгать или бегать, энергия переполняла его. Радостно подскакивая на каждый шаг, мальчик спешил вперёд. Арольн держал его за лапку своей сильной, большой рукой.

Они вышли на главную улицу города, самую широкую из всех. По ней могли пройти шесть человек в ряд. Эта улица была вымощена серым горным камнем, который серебрился в свете солнца. Воины короля патрулировали эту улицу каждый час, разгоняя торговцев и попрошаек. Это была главная артерия города, если что, по ней нужно было иметь возможность вывести армию, поэтому здесь должно было быть свободно.

— Обифримол, когда идёшь по большой улице или площади, всегда будь на чеку, — говорил Арольн, прижимаясь ближе к стенам домов. – Кругом лошади и повозки: задавят и не заметят. А ещё попадаются воры и мошенники. Конечно, где толпа и есть людские солдаты, редко попадаются убийцы или тому подобные личности, но карманниками здесь кишмя кишит.

— Хорошо, — кивнул Обифримол. Он восхищённо разглядывал прохожих. Нищие, зорко высматривая солдат, готовых вышвырнуть их в грязный проулок, как котят, потихоньку просили милостыню. От Арольна, у которого на поясе висел меч, воинственно приподнимавший подол плаща, попрошайки шарахались в разные стороны, хотя эльф и не думал гнать их прочь.

— Смотри, Обифримол, жалей этих бедняг. Если есть мелочь, давай им. Эти несчастные будут всю жизнь тебе благодарны и, возможно, спасут тебя впоследствии, — заметил Арольн, с грустью покачивая головой.

— Почему же ты не даёшь? – наивно спросил Обифримол.

— Я уже раздал всю свою мелочь, — виновато ответил Арольн. – Я бы дал, если бы была.

— А-а, — понял Обифримол.

Другую часть населения составляли такие, как человек в берете из приюта. Береты вообще были популярны в Эльвие. Их носил каждый второй уважающий себя горожанин, а прикрепить к нему какое-нибудь красивое перо считалось вообще писком моды. Лавочники, мелкие торговцы и ремесленники составляли эту, большую часть людей в городе. Многие из них были обучены военному делу и сейчас уходили в армию короля. Оставшиеся продолжали работу и ходили, как франты. Арольн не любил торговцев. Они обманывали и хитрили, эльф не понимал их.

Знать Эльвия и купцы были разряжены в пух и прах. Жители города обожали богатство, пышность и яркость, поэтому шли даже на фальшивую позолоту и украшения из стекла, которые подделывали под драгоценные камни. Знать Арольн не любил ещё больше, чем торгашей. Фальшивые побрякушки, пёстрые или очень броского цвета наряды и желание максимально богато смотреться вызывали у него отвращение. Арольн был настоящим ценителем искусства, причём любого, будь то кованая роза, тончайшая ювелирная работа, вышивка или картина на холсте. Для него весь этот показушный маскарад знати казался глупым и непонятным.

А Обифримолу нравилось. Он не видел в желании быть красивым ничего плохого. Конечно, мальчик считался с мнением Арольна, но всё же красивые вещи, хоть и не настоящие, внушали ему восторг. Король Эльвия, очевидно, нисколько не отличался своих людей, и его дворец блистал, как алмаз в кучке угля, которую случайно осветил луч солнца. Обифримол, когда они вышли по Королевской Улице на площадь, откуда открывался вид на окружённый симпатичной витой оградкой дворец Короля Тарна Десятого, встал как вкопанный, вытаращив глаза. Он даже моргнуть не мог от изумления. Такой красоты мальчик ещё никогда не видел. Каменные дома были для него в новинку, но дома из золота – это что-то уже из ряда вон выходящее.

— Слишком хорошо блестит? – усмехнулся Арольн, наклонившись и уперевшись руками в колени. Он заглянул в мордашку ошеломлённого Обифримол.

— Это настоящий… замок?… – прошептал мальчик в благоговении.

— Дворец, — отозвался Арольн, нехотя поглядев на светящийся в лучах осеннего солнца дворец. Огромное крыльцо с мраморной лестницей было выстлано оранжевым ковром – в честь наступления осени. На всех башенках и балкончиках висели гирлянды красно-жёлто-оранжевых флажков. Стёкла и длинные, узкие зеркала, вставленные в колонны, отражали солнечный свет, создавая блеск и сияние.

— Пойдём, — позвал Арольн, потянув Обифримола за лапку. Здесь, на площади, со стороны южного крыла дворца, был рынок. Пёстрые палатки и лавки расположились в углу площади, стараясь не слишком вылезать за установленные границы. Площадь предназначалась для сбора армий и смотров.

Арольн повёл Обифримол через рынок, где просто глаза разбегались, столько было разных товаров. Сначала они шли через ряды рыбаков. Настоянный запах рыбы уже не выветривался отсюда, хотя рынок был под открытым небом. Обифримол смотрел на рыбин, лежащих на прилавках, посыпанных ледяной крошкой. Этой крошкой тоже торговали. Её добывали высоко в горах, на леднике и продавали тем, кому нужны были холодильники.

В мясных рядах стоял совершенно иной запах, и у Обифримола слюнки потекли. Он ещё не обедал, а здесь была гора разной еды. В лесу мальчик иногда ел даже сырое мясо, поэтому вид бараньих окороков пробудил в нём его животные инстинкты. Но Арольн шёл дальше. Они прошли и лавки травников и ткачей. Обифримол не обращал внимания, куда они идут. Он вертел головой во все стороны и пытался поглядеть на всё. Но вдруг рынок кончился. Арольн прошёл на небольшую улочку.

Казалось, отсюда не ушло ещё лето, суета города осталась позади. Обифримол оглядывал окна, на подоконниках которых красовались цветы и всякая зелень, ещё не увядшая к осени, зелёные, коричневые и белые флажки на гирляндах, натянутых над улицей. По аккуратненькой вымощенной мостовой прогуливались парами… эльфы. Арольн сразу же воспрял духом, повеселел и распрямил спину, став ещё выше, чем обычно. Обифримол удивлённо оглядывался. Здесь словно не было времени, словно эта страшная сила боялась сюда проникать. Ни одной ржавой петли на дверях, ни одной старой ставни.

— Это эльфийский квартал, — с благоговением произнёс Арольн. – Здесь живут эльфы.

— Я вижу… — кивнул Обифримол, разглядывая прохожих в зелёных капюшонах с острыми концами.

— Тебе здесь понравится, — пообещал Арольн и пошёл вперёд по улице, всё ещё держа мальчика за лапку. – Люди сюда редко забредают, купить нечего, потому что не по карману. Только женщины иногда приходят, потому что у нас цветы выращивают на славу. За ними и приходят,  да ещё за травами, которых больше нигде нет.

— А-а, — понятливо отозвался Обифримол.

На первых этажах домов были магазинчики. Выше располагались жилые помещения. Арольн свернул в кузнечную лавку. Обифримол лишь следовал за ним, не в силах поверить, что он оказался в таком месте, где кругом лежат его любимые мечи! Арольн сказал что-то на эльфийском, видимо, приветствие, потому что эльф, точивший клинок, радостно протянул ему руку. Они живо заговорили на своём звучном, певучем языке. Обифримол разглядывал мечи, кинжалы, ножи и разные предметы для ухода за оружием.

Это была лавка-мастерская. Клинки изготавливали в кухне рядом, оттуда доносился звон молота. Сквозь большие окна уличных витрин падал свет, но в помещении всё равно было темно. Не смотря на высокие потолки и немаленькую площадь, лавка казалась тесной. Кругом стояли подставки для оружия, мечи таинственно поблёскивали в маслянистом полумраке. Обифримол вдыхал лёгкий аромат свежего железа и кожи. Он подошёл к прилавку со стеклянной столешницей. Там, под стеклом стояли коробочки, а в коробочках лежала всякая мелочь: наконечники для стрел, заклёпки, колечки, кованые застёжки и крючочки, хвостовички для ремней.

— Обифримол, — позвал Арольн. Мальчику крайне не хотелось покидать лавку. Он мечтал рассмотреть каждую вещицу в этом замечательном месте, в рае мечей. Обифримол обернулся, желая попросить остаться здесь ещё немного, как вдруг увидел в руках Арольна маленький, красивый меч каролингского типа. Глаза эльфа были игриво прищурены и светились добротой в тёплом полумраке комнаты.

— Красивый, — одобрил Обифримол, разглядывая навершие.

— Держи, — Арольн вложил рукоять в его лапку. Обифримол сжал её так сильно, что коготок на большом пальце оцарапал костяшки. В немом восторге, он смотрел на эльфа и не верил своим глазам. Меч был просто идеален для него, словно создан был для его лапки.

— Самый маленький в моей мастерской. Вот уж не думал, что продам его когда-нибудь, — засмеялся мастер. Обифримол вытянул лапки, потом немножко покрутил меч.

— Как здорово! – воскликнул он, разглядывая яркие блики на остро заточенных краях клинка.

— У него хороший баланс, — мастер взял меч и положил лезвием на два пальца. Рукоять уравновешивала клинок.

— Как здорово! – Обифримол не мог успокоиться. Его мечты сбывались. Мастер вложил клинок в ножны и подал мальчику.

— Герой, его нужно беречь. Чистить, точить и смазывать, чтобы не заржавел. Но в бою меч не жалей, жалость может обернуться трагедией, тогда будет нечего жалеть, — сказал эльф. Обифримол принял клинок, впитывая в себя эти замечательные слова, сказанные таким удивительным голосом.

Мастер выглядел, как самый настоящий кузнец: в кожаном фартуке и суконной рубахе с закатанными до локтя рукавами. Его руки совсем не походили на обычные эльфийские руки. Даже у Арольна они были изящнее и красивее. Руки мастера были покрыты тёмным слоем вечной металлической пыли. Она очерчивала ногти тёмными контурами, подчёркивала вздувшиеся от тяжёлой работы вены и острые костяшки пальцев. Обифримола поразили эти удивительные руки. Когда мастер держал маленький меч, его руки превращались в чуткие, аккуратные руки, приспособленные для самой мелкой работы, но когда они снова брались за недоделанный клинок, они вновь обретали свои богатырские очертания.

Арольн купил дюжину наконечников для стрел и ссыпал их в одну из своих поясных сумочек, звеня и бряцая ими. Маленький каролинг продали всего за полцены, потому что размер его был неудобным. Обифримол вышел из лавки счастливым.

— Арольн… — он с признательностью посмотрел на эльфа. – Ты самый добрый на свете!

Арольн заливисто расхохотался.

— Эх ты, лохматик, если бы ты знал, какого это – дарить подарки, ты бы понял, почему мне так приятно это делать, — он присел на корточки, взяв мальчика за лапки. – Нерольн сказал, что учить тебя фехтовать — дурость. Но я считаю, что тебе это пригодится, особенно сейчас. Мало ли что случится, будет лучше, если ты сможешь за себя постоять.

— О, я так счастлив, что ты так решил! – Обифримол обнял его за шею. – Я так р-р-рад…

Арольн ласково погладил его по спине.

— Ну, пойдём, а то Нерольн там умрёт от скуки в одиночестве, — усмехнулся он. – Надо ещё пообедать.

— Да, я так есть хочу! – Обифримол подпрыгнул. Арольн закрепил перевязь для меча так, чтобы мальчик мог перекинуть её через плечо, и они пошли искать булочную, чтобы поесть.

— Разве Нерольн может умереть от скуки? – спросил Обифримол, когда они шли по улице и оглядывались в поисках обеда.

— Ну, его иногда берёт такая тоска, что он не даёт мне оставлять его одного. Странно, но бывает, — заметил Арольн.

— По-моему, ему вообще никто не нужен, кроме его самого, — вздохнул Обифримол.

— Необщительный он, это так, — кивнул Арольн.

— Мы просто шли когда, я всё время его спрашивал обо всём на свете, ведь мне хотелось так много узнать, — сказал Обифримол. – Я тогда ещё совсем ничего не знал. Как растёт трава? Почему вода течёт? Когда мы дойдём? Куда мы придём? Что мы будем делать? А он сказал, что хочет от меня избавиться…

Он замолчал, вспомнив этот страшный момент.

— Нерольн?! – изумился Арольн.

— Да. Он хотел отдать меня в приют. Разве он не говорил тебе? – Обифримол поднял глаза.

— Нет, — Арольн покачал головой. – Я этого не знал. Он мне сказал, что нашёл тебя в лесу и решил оставить тебя себе. Звучало не очень убедительно, но он не любит, когда лишний раз лезут, и я не вдавался в подробности.

— А-а, — протянул Обифримол.

— О, вот, зайдём сюда, — Арольн свернул в узкую стеклянную дверь. Аромат булочек окутал Обифримола с головы до ног. Он остановился, поражённый не меньше, чем в кузнечной лавке.   Здесь было светло из-за больших окон и свечей во всех углах, на деревянных полочках, выкрашенных белой краской, стояли корзиночки, устланные мягкой тканью, а внутри лежали булочки…

Эльфийка со светлыми волосами, аккуратно собранными на затылке в кучку, хлопотала у большой печи. На ней было светлое платье и белый фартучек с оборочками. Рукава-крылышки верхнего платья превращали эту милую девушку в ангела. Арольн снова что-то сказал по-эльфийски. Обифримол всё ещё оглядывался, когда Арольн подал ему длинный багет, завёрнутый в белую бумагу. Багет был разрезан пополам, а внутри лежали кусочки… бекона…

Арольн взял четыре багета. Два из них он сунул под мышку, и вышел из булочной. Обифримол разглядывал свой огромный горячий багет.

— Если всё не съешь, ещё и поужинаешь им, — усмехнулся Арольн, видя его замешательство. – Я взял тебе с беконом, ты же вроде любишь мясо?

— Очень люблю, — кивнул Обифримол. – А ты с чем?

— Тоже с беконом, — улыбнулся Арольн. – Я знаю, все думают, что эльфы вегетарианцы. Не знаю, почему. Я так не прочь и бекон съесть.

— А Нерольн?

— Нерольн? Нерольн то ест, то не ест. Он вообще странный, — фыркнул Арольн.

— Мне показалось, что пока мы шли сюда, он ел всего один раз, — заметил Обифримол.

— Он умеет и мхом с камней питаться, поэтому не удивляйся, — Арольн засмеялся.

Они прошли весь эльфийский квартал. Обифримол не переставал удивляться, каким чистеньким, аккуратненьким и уютным кажется этот квартал по сравнению с остальными. Мальчик ел свой громадный бутерброд с беконом, шагал по мостовой, радостно прищёлкивая подковками на своих новеньких сапогах и щеголял своими приобретениями: мечом и плащом. Застёжка на плече играла в лучах солнца. Маленький, деловой Обифримол, его лисьи уши, нос и чёрные четырёхпалые лапки привлекал внимание прохожих.

Его рослый спутник шагал по улице лёгкой, пружинящей походкой. Однако, если Нерольн выглядел эпично и воинственно, слегка раскачиваясь на каждый шаг, то Арольн казался весёлым и беспечным эльфом, которому всё по душе. Он был преисполнен радостью жизни, а Нерольн – пафосом и гордостью. Фигура Арольна, такая же худощавая и длинная, как багеты у него под мышкой, вырисовывалась на фоне светлых домов складным тёмным силуэтом. Обифримолу нравились его походка, его воинский камзол и высокие потёртые сапоги, его выцветшие волосы, мягкие и длинные. Мальчик гордился дружбой с этим добрым существом.

В караульне возле башни снова был вчерашний сторож в шапероне. Обифримол не заметил его утром, но сейчас он сидел на своём месте.

— Смотрите! – воскликнул он, желая поделиться своей радостью. – Теперь я буду воином!

— А-а, — улыбнулся сторож. – Люблю маленьких воинов, они вёрткие и обычно эффективно работают.

— Да, — подтвердил Арольн. – Хорошего дня!

Они пошли по коридору. Когда они вошли в комнату, Нерольн совсем не грустил. Он сидел неподвижно на табуретке и созерцал город сквозь узкое окно-бойницу. Казалось, больше ему ничего не было нужно, лишь вот так сидеть, смотреть и думать. Арольн положил багет без начинки на стол, а второй подал брату.

— Нерольн, — позвал он. Тот поднял голову и выпрямился.

— Привет, — сказал он.

— Я взял тебе с сыром, ты вроде не очень любишь бекон, — заметил Арольн.

— Спасибо, — Нерольн взял багет и неуверенно повертел его в руках. – Хорошо пахнет.

— Сейчас передохнём, а вечером я возьму Обифримола на берег реки, потренируемся с мечом, — сказал Арольн.

— Ладно, — Нерольн посмотрел на мальчика.

— Гляди, какой красивый! – Обифримол продемонстрировал ему свой меч.

— Красивый, — кивнул Нерольн и кинул укоризненный взгляд на брата. Арольн пожал плечами и, взяв вёдра, пошёл за водой к колонке на улице. Устав от прогулки и новой информации, Обифримол вытащил из своего походного мешочка коврик из звериных шкурок, постелил его перед камином и лёг отдохнуть. Он растянулся на боку и задумчиво разглядывал голубую птичку-застёжку, которую ему подарил Нерольн. Мальчик водил пальчиком по тёмному контуру и гладкой, глянцевой поверхности глазури.

* * *

Арольн, этот бесконечно весёлый и энергичный эльф, ближе к вечеру повёл Обифримола на берег реки гулять. Солнце клонилось к западу. Над широким горизонтом раскинулось персиковое небо. Река здесь была спокойной и полноводной. Она казалась гораздо шире, чем там, где Нерольн и Обифримол переходили поток по камням. Невысокие, но обрывистые берега демонстрировали каменистые пласты земли, промытые водой. Почва здесь была никудышная для выращивания зерна из-за близости гор: очень каменистая.

Арольн привёл своего маленького друга на широченный покатый в сторону реки луг. Здесь они скинули плащи, и эльф стал учить Обифримола первой, базовой стойке для боя. Обифримол очень старался, ведь он так хотел стать хорошим воином! После стоек и первых двух блоков, Арольн достал две палки, выточенные в форме мечей и обмотанные тканью, и предложил заменить теорию практикой. Обифримол охотно согласился.

Арольн был поразительно быстрым и ловким. Ему помогал рост. Однако Обифримол быстро усвоил, что высокий рост не всегда является плюсом в бою. Он стал подныривать под Арольна и бить его по ногам. Эльф ойкал и отскакивал, Обифримол настигал его снова и снова. Арольн, несколько рассерженный, огрел его по плечу. Обифримол даже не почувствовал боли – так он был опьянён этим сражением. Он не заметил, как от города спустилась по лугу Эннаталь. Она стояла немного поодаль, облачённая в свой необычный, развевающийся наряд и наблюдала за ними.

Арольн заметил подругу и остановился, помахав ей рукой. Обифримол воспользовался случаем и, подскочив так высоко, как только мог, попал эльфу в подбородок. Арольн отпрянул назад, охнув от боли.

— Моя челюсть! – воскликнул он, часто моргая. – Кошмар какой, Оби, зачем же так сильно?

— Ой, прости, — испугался Обифримол. – Я не хотел сильно, просто пытался достать до твоей головы, и… так получилось…

— Ничего, главное, дотянулся, — отмахнулся Арольн, потирая подбородок. Обифримол побежал навстречу Эннаталь.

— Приве-е-ет! – обрадовался он. Эннаталь ласково обняла мальчика, смешно дуя в макушку своим тёплым дыханием. Обифримол фыркнул и принялся кататься по траве, стараясь почесать себе уши.

— Рада снова тебя видеть! – засмеялась Эннаталь. – Что же ты делаешь? Не надо валяться! Оби!

— А мне нравится! – весело воскликнул Обифримол, барахтаясь на каменистой земле. Арольн привлёк к себе Эннаталь и поцеловал её долгим, нежным поцелуем. Обифримол перестал кататься и, стоя на коленях, поглядел на них. Эта сцена так тронула его, что он чуть не прослезился. Арольн, словно освобождённый от внимательных глаз своего старшего брата, выглядел счастливым и спокойным. Обифримол не мог оторвать взгляда от этой пары, и в его душе зародилось странное чувство: ему показалось, что в этом огромном, жестоком, холодном мире такие нежные отношения – величайшая ценность. Ему захотелось, чтобы они сохранились навеки, чтобы они поддерживали в мире доброту.

Арольн и Эннаталь оба взглянули на Обифримола, который сидел с мечтательным выражением мордочки.

— Обифримол, — сказал Арольн. – Не рассказывай Нерольну о том, что ты видел, хорошо? Это может плохо кончиться для нас…

— Конечно, не скажу! – оживился Обифримол. – Нельзя, что бы ваши чувства исчезли!

— О, дорогой мой мальчик! Как хорошо, что ты так считаешь, ибо это чувство – самое лучшее, что есть на земле! – воскликнул Арольн, прижав головку Эннаталь к своей груди и сжимая её плечики.

— Малыш, почему ты так подумал? – спросила эльфийка, высвободив своё лицо из складок рубашки друга.

— Потому что мне кажется, этот мир существует только благодаря… хорошим чувствам, — сказал смущённо Обифримол, не зная, как объяснить свои размышления. – Ведь, если бы никто никого не любил, не было бы добра и тепла и… не знаю, мне просто так кажется.

— Сохрани эти мысли, — попросила Эннаталь. – Ради нас и ради всех, кто живёт на этой земле, ибо ты прав, бесконечно прав, малыш.

Обифримолу нравилось, что она называет его «малыш». Это звучало так ласково и совсем не унизительно. Арольн ещё долго не отпускал из своих объятий Эннаталь. Потом они уселись на плаще эльфа.

— Я принесла булочки и кефир, хочешь? – предложила Эннаталь, достав из своей сумки бутылочку.

— Звучит аппетитно, — заявил Обифримол, стараясь быть вежливым.

— Держи, — Эннаталь помогла снять с бутылочки крышку.

— Арольн, а Нерольну из башни не видно нас здесь? – удивился Обифримол, жуя булочку.

— Нет. Ему мешает вон та скала, я проверял, — усмехнулся Арольн.

— А-а, — протянул Обифримол. Когда он доел булочку, на мир уже спустились сумерки. Арольн и Эннаталь вышли вдвоём на берег реки и о чём-то негромко заговорили на своём эльфийском языке. Арольн выглядел встревоженным и немного озабоченным. Обифримол лежал на его плаще и чувствовал себя преданным псом, охраняющим покой двух влюблённых. Он не мешал им быть вместе, понимал их чувства и хотел только одного: чтобы эти чувства никуда не пропали.

Когда они закончили говорить, они снова замерли в долгом поцелуе, а потом Эннаталь накинула на голову капюшон и поспешила назад в город. Когда она скрылась в воротах, Арольн поднял с земли свой плащ, и они вместе с Обифримолом пошли по её следам.

— Эх, Обифримол, как ужасно любить! – неожиданно заметил эльф, сопроводив свою фразу унылым вздохом.

— Почему? – спросил Обифримол. – Разве любовь не одну радость доставляет?

— О, нет, лохматик! Если бы одну только радость! – Арольн порывисто тряхнул головой, словно хотел отбросить назад упавшие на лицо волосы.

— А почему? – не понял Обифримол.

— Как больно нам расставаться каждый раз, и как приятно снова встречаться. Обифримол, любовь терзает и мучит, любовь управляет всем разумом, она опьяняет и сводит с ума. Я не могу не наслаждаться каждой секундой с Натой, но, когда мы расстаёмся, моё сердце разрывается на части, — произнёс Арольн, и в его голосе прозвучала горечь.

— А-а… — Обифримол не знал, что ещё сказать.

— Ну, ладно, не слушай меня, я влюблён и много болтаю, — фыркнул Арольн. – Только не говори Нерольну даже то, что я влюблён!

— Хорошо-хорошо, я ничего не скажу, — пообещал Обифримол. – Я буду рассказывать ему о моём новом мече!

— Молодец, — Арольн потрепал его по макушке. – Понятливый ты, лохматик! Я же сразу сказал, что ты хороший парень!

Обифримол засмеялся.

* * *

Охранник сидел в своей караульне. Всё такой же пергаментный, с засаленными волосами и в своём камзоле, под которым торчали нищенские лохмотья. Коридор был таким же мокрым и плохо освещённым, но Обифримол увидел его в третьем, новом свете: теперь коридор показался ему романтически таинственным и живописным. Так и хотелось нарисовать этот оранжевый свет масляными красками.

Они поднялись по лестнице на второй этаж башни и постучались. Нерольн открыл дверь далеко не сразу, и выглядел печально-задумчивым. Обифримол встревожено разглядывал его светлое, узкое лицо с голубыми, мерцающими глазами.

— Тебе грустно? – спросил мальчик, взяв Нерольна за руку.

— Вовсе нет, — отозвался Нерольн. – Я люблю оставаться один и думать.

— Когда ты думаешь, ты становишься грустным? – не отставал Обифримол.

— Ну-у… — протянул Нерольн. – Наверное.

— Мы с Оби потренировались немного на берегу. Ты хочешь ужинать? – спросил Арольн, с удовольствием скидывая с себя верхнюю накидку, плащ и портупею с мечом.

— Я? – сказал Нерольн таким тоном, словно для него был странным такой вопрос. – Нет, я не хочу есть. Я ничего не делал сегодня, чтобы проголодаться.

— Ты не доел багет, — заметил Арольн. – Ну, ладно, я сделаю Обифримолу картошку. Ты ешь картошку?

— Ем, — кивнул Обифримол. – Вчера же съел. Хотя я больше люблю мя-а-а-асо!

— У меня есть вяленое мясо, — предложил Арольн. – Выдают сухой паёк всем служащим.

— У-у, — заинтересовался Обифримол. Арольн достал мусорное ведро, картошку из мешка в углу, в передней и сел на табуретку, чтобы её почистить. Обифримол с любопытством наблюдал, как он ловкими движениями счищает кожурку.

— А зачем чистить корнеплоды? – поинтересовался он. – Ведь можно их так заготовить.

— Как ты их назвал? – засмеялся Арольн. – Корнеплоды?

— Ну, да, — кивнул Обифримол.

— Картошку запекают, а не заготавливают, — поправил Нерольн.

— А-а, ладно, — кивнул Обифримол.

— Я собираюсь сварить картошку, а не запечь её, — пояснил Арольн, кинув почищенную картошину в кастрюльку с водой. Обифримол следил за каждым его движением потому, что ему нравилось так лежать и наблюдать. После ужина он лёг на свой меховой матрасик, свернулся калачиком и крепко уснул. Мальчик очень устал за день от новых впечатлений.